Название: Доктор Голдблюм и Мистер Пушок
Автор: fandom Oborotny 2017
Бета: fandom Oborotny 2017
Размер: мини, 1362 слова
Канон: отчасти "Муха" Д. Ланжелена
Пейринг/Персонажи: профессор Голдблюм, Джанита (ассистентка)
Категория: джен, гет
Жанр: юмор, флафф, "сумасшедший ученый"
Рейтинг: G
Краткое содержание: Джанита Капур никогда не думала, что окажется в таком странном положении и в таком странном обществе...
Примечание/Предупреждения: канва фика взята из романа и кинофильмов "Муха"
Размещение: только с разрешения автора
Для голосования: #. fandom Oborotny 2017 — "Доктор Голдблюм и Мистер Пушок"
Ну и бардак! Запах дыма и гари пропитал, кажется, все вокруг. Джанита Капур кое-как пристроила пышный зад на обломках благополучно взорвавшейся мечты и принялась в голос оплакивать эту самую мечту. Откуда-то сбоку послышался шорох и звук бьющегося стекла, а потом проникновенный мат на двух десятках языков в легкую перекрыл причитания Джаниты. Впрочем, появились в голосе профессора Голдблюма некие нотки, от которых волосы на затылке поднялись дыбом. Джанита медленно повернулась и икнула, встретившись взглядом с парой желтых глаз с вертикальными зрачками. Впрочем, роскошная шевелюра профессора не пострадала… только все остальное. Джанита снова икнула, свела глаза к переносице, пытаясь понять, где они сделали просчет и как теперь вернуть все обратно.
— Ну и что вы на меня уставились как на явление монстра Франкенштейна? — язвительно осведомился Голдблюм, вылавливая из шевелюры скорбные останки кактуса. — Я что, шерстью оброс?
Джанита закивала, все ещё не в состоянии произнести ни слова. Голдблюм поднес к лицу руку с зажатыми в ней останками и несколько долгих минут разглядывал добычу, а заодно и собственные пальцы. Лицо его при этом сменяло выражения, так что Джанита от греха подальше стала потихоньку отползать к брустверу из столов, почившей в бозе техники и горшков с экспериментальными растениями-гибридами.
— Любопытный эффект, — наконец, озвучил Голдблюм, откусив кусочек кактуса и тщательно разжевав его, — должно быть, капсула была не очищена до конца. Кто отвечает за дезинфекцию?
— Отвечал, — Джанита кивком указала на лаковые штиблеты, торчавшие из кучи мусора, — а я говорила, профессор, что этот ваш протеже не подходит для нашей работы.
Голдблюм задумчиво обозрел штиблеты и принялся примериваться к ним. Джанита громко кашлянула, стараясь привлечь его внимание.
— Профессор, я кота сюда не запускала, — на всякий случай сказала она, с трудом встав на четвереньки, — должно быть, кто-то из нас пронес шерстинку на одежде или обуви.
— Или подбросил специально, — предположил Голдблюм, глубокомысленно почесав нос, — это даже более вероятно. В любом случае не думаю, что процесс необратим. Правда, чтобы вернуть мне прежний облик, нам придется потрудиться.
— Нам? — Джанита кое-как выпрямилась и, пошатываясь, побрела к пустому оконному проему. — Боюсь, профессор, без меня. Не хочу обрасти шерстью в результате какой-нибудь очередной ошибки.
Послышался сильный хлопок, в воздухе запахло озоном и ультрафиолетом. Джанита подпрыгнула, развернувшись и на всякий случай приготовившись к драке. И тут же зажмурилась.
— Профессор! — голос сорвался в визг.
— Какое странное ощущение! — задумчивый голос Голдблюма заставил её приоткрыть один глаз. — А тут оказывается довольно прохладно!
— Вы голый! — Джанита снова зажмурилась, стараясь не смотреть на начальство.
— О да! — ответил Голдблюм, и теперь в его голосе слышались нотки удовлетворения.
Послышались шорохи, звуки бьющихся предметов, треск давленого стекла. Джанита снова приоткрыла глаза, ровно вовремя, чтобы увидеть, как профессор мастерит себе тогу из оборвавшейся занавески. Впрочем, с его ростом это оказалась фактически туника. Джанита с трудом отвела взгляд от длинных, почти бесконечных ног.
— Похоже, здесь мы работать уже не сможем, — с грустью констатировала она, оглядывая ужасающий погром, — ладно, идемте, профессор, пока поживете у меня.
Ей показалось, или Голдблюм замурлыкал, словно огромный кот? На всякий случай она широко распахнула глаза. Вроде уже не кот.
Мистер Пушок вернулся ночью. Джанита проснулась от звука побоища на кухне. Кое-как напялив халат на мокрое от пота тело, она сжала покрепче металлическую статуэтку Бастет, обычно стоявшую на тумбочке у кровати, и пошла посмотреть, кому надоело жить.
Жить надоело профессору. Снова обросшее рыжей пышной шерстью ученое светило сидело перед холодильником, любовно обнимая две палки колбасы и расправляясь с третьей. Пустой пакет из-под молока валялся чуть поодаль. Грохочущее мурлыканье наполняло кухню, стены которой начали осыпаться мелкой штукатурной пылью.
— Завтра куплю вам "Вискас", — сказала Джанита слегка дрожащим голосом, — и лоток. Эээ… вам нужен лоток, или вы как обычно?
Профессор взглянул на неё с тем выражением нежности, с каким кот обычно смотрит на пойманную мышь.
— Спасибо, дорогая, — промурлыкал он с плохо скрытым ехидством, — обойдусь тем, что есть.
Плюхнулся, опершись спиной о стенку, и принялся вылизываться. Джанита схватилась за голову и выбежала из кухни.
Лоток она все-таки купила, кто его знает, какие низменные инстинкты проснутся в профессоре вместе с шерстью, любовью к колбасе и привычкой вылизывать свои интимные места. Но когда вернулась домой, волоча туго набитые сумки, Голдблюм в своем обычном человеческом виде уже сидел среди ужасающего бардака, исписывая ярко-розовым маркером последний лист ватмана. На остальных шестнадцати листах убористым почерком были написаны математические и физические формулы.
— Мне кажется, я примерно представляю, что делать, — сказал профессор, машинально слюнявя кончик маркера, отчего его губы были уже ярко-розовыми, как у участника бразильского карнавала. Джанита вздохнула и пошла ставить чайник и готовить обед.
Профессор менял облик стабильно два-три раза в сутки, всякий раз достаточно неожиданно. Однажды это случилось сразу же после того, как они с Джанитой вернулись из торгового центра. Хорошо, успели войти. Джанита поставила сумки на пол, чтобы запереть дверь, а когда повернулась, профессор сидел на полу и пытался почесать ногой за ухом. Впрочем, следовало признать, что в облике человека он почти не доставлял хлопот, всецело занимаясь вычислениями и расчетами, и изредка отрываясь, чтобы поесть или напиться кофе.
В одну из ночей, когда было уже довольно прохладно, а отопление ещё не включили, она проснулась от того, что стало жарковато. Профессор был большим и пушистым, и забрался в её постель, видимо, в поисках тепла. Джанита вздохнула, мысленно попросив прощения у бабушки и тети Шармилы, воспитывавших её в строгости, обняла пушистую тушку и сладко уснула в полном осознании собственного грехопадения. Когда она проснулась, Голдблюм ещё спал, свернувшись громадным клубком. Голым клубком. Зажмурившись, Джанита набросила на него одеяло и уползла на кухню, готовить завтрак и оплакивать погубленную честь. Впрочем, оплакивала её довольно-таки недолго, и даже спела пару любимых песен на радость местным тараканам.
Профессор за это время успел проснуться, и сидел на кухне, завернувшись в одеяло и прихлебывая кофе из большой жестяной кружки. В руке его был зажат старенький телефон Джаниты. Профессор набирал номер.
— Алло, — промурлыкал он в трубку, — эй, привет, Фил! Есть разговор! Помнишь, ты хотел выкупить патент на ту схемку, что я собрал в мае? Я согласен тебе её продать…
Джанита открыла холодильник, взяла последние три яйца из кюветки и подняла ещё вчера полный пакет с молоком. На донышке что-то плескалось.
Омлет даже с жалкими остатками молока получился неплохим. Пока Джанита доедала свою порцию, Голдблюм позвонил ещё паре друзей-соперников, договорившись о продаже небольших изобретений и патентов к ним. Затем весело улыбнулся, глядя на ассистентку.
— Расчеты закончены, мисс Капур! Сегодня на мой счет поступят некоторые суммы, а потом вы пойдете в магазин и купите для меня одежду с капюшоном и кожаные перчатки. Думаю, технику и приборы, необходимые для работы, я закажу, но собирать аппаратуру придется самому. А это значит, что придется мне все-таки покидать ваше гостеприимное жилище.
Сбор и отладка аппаратуры длилась почти до середины зимы. Последний месяц Голдблюм дневал и ночевал в лаборатории, под которую приспособил большое полуподвальное помещение, снятое на окраине города. В доме Джаниты отопление включили, но она все равно оставалась с ночевкой в лаборатории, под тем предлогом, что в кошачьем обличье за профессором нужен глаз да глаз. И то сказать, кот из него получался на редкость шкодливый и активный, а в лаборатории было много хрупких предметов. И всякий раз, засыпая бок о бок с пушистым созданием, Джанита чувствовала себя успокоенной и защищенной. Она с тоской думала о том дне, когда к профессору вернется его человеческий облик и Мистер Пушок канет в небытие.
Голдблюм словно чувствовал в ней эту печаль. Но ничего не говорил, только просил помочь, да прикасался чуть чаще, чем всегда. Но однажды вышло так, что разговор сам собой получился. Джанита сварила кофе, и они пили его без сахара, сидя прямо на полу, на подстеленной картонке из-под какого-то прибора.
— Хотел спросить вас, мисс Капур, — сказал профессор самым будничным тоном, прихлебывая из своей кружки, — когда все это закончится и я стану прежним, вы согласитесь выйти за меня замуж?
Джанита уронила кофейник в кружку, а кружку на пол. Она сидела так довольно долго, пытаясь справиться с нервной дрожью и хихиканьем, которое буквально рвалось из груди. Профессор не торопил, ждал терпеливо.
— А вы так хотите стать прежним? — спросила Джанита, кое-как совладав с собой.
— Да не так чтобы очень, — вздохнул Голдблюм.
— А если я скажу, что хотела бы оставить и Мистера Пушка? — робко прошептала Джанита, глядя в пол. Громкий хлопок и аромат озона и ультрафиолета ознаменовал очередную трансформацию. И Джанита оказалась в пушистых объятиях, из которых ей совершенно не хотелось выбираться.
Спустя месяц из Лас-Вегаса возвращались мистер и миссис Голдблюм. Их ждала любимая лаборатория и исследования по трансформации, на которые выдали гранты несколько крупнейших организаций.
@темы: фанфикшен, ФаБерже наразвес