Мактуб. Исцеление.

[alloret]

Название: Мактуб
Автор: fandom Robin Hood 2013
Бета: fandom Robin Hood 2013
Размер: драббл, 553 слова
Пейринг/Персонажи: Назир, ибн Харир, Робин Локсли
Категория: джен
Жанр: ангст, АУ
Рейтинг: от G до PG-13
Примечание: канон – Robin of Sherwood
Для голосования: #. fandom Robin Hood 2013 - работа "Мактуб"

Назир никогда не думал, что можно так страстно желать смерти. Пальцы все ещё хранили тепло последнего прикосновения. Сердце почти не билось, придавленное такой болью, что невозможно было дышать.
— Салям, Робин... — прошептал он, опуская ресницы. А когда открыл глаза, то увидел стоящего рядом высокого седовласого мужчину в белоснежной галабее. Лицо его казалось то древним, то юным. Потрясенный сарацин отступил, невольно положив ладони на рукояти мечей. Ибн Харир, его наставник на Пути Вечности, проводник и друг.
— Ты слишком удивлен для человека твоего уровня знания, — улыбнулся суфий, глядя на ученика из-под густых бровей. — И забыл, что стон сердца слышен за тридевять земель.
— Отец... — у Назира перехватило горло.
— Ты всегда был непоседливым учеником, — ибн Харир с искренней теплотой смотрел на него. — Но хоть что-то должно было остаться в твоей ветреной голове.
— Можно изменить предначертанное, отдав жизнь за жизнь, — Назир посветлел лицом.
— Или половину жизни отдать другому, — кивнул ибн Харир. — Ступай за ним, — голос его прозвучал шелестом ветра, журчанием ручья и цокотом белок в кронах деревьев. — Не дай ему дойти до Реки. Он не должен взойти на Переправу.
Далекой пронзительно-жгучей звездой вспыхнула надежда. Назир прижал раскрытую ладонь ко лбу и сердцу, развернулся и бросился вниз по склону.
— И помни, отныне Белая Мать будет знать в лицо вас обоих, — донеслось из-за спины.
Зелень травы подернулась дымкой, поплыла, холмы расплескались под ногами Назира и стали черной каменистой землей. Но он не замедлил бега и мчался вперед, где в тумане маячила едва различимая фигура и звучали бесплотные голоса. Позади раздался грохот, будто рушились стен, но он не оглядывался. Даже если не успеет удержать, то пойдет с Робином. Куда угодно! Пусть и в джаханнам!
Тяжелый давящий воздух этого места сводил с ума, высасывал последние остатки жизни и счастья. Назир бежал, задыхаясь от отчаяния. Еще немного, еще сотня шагов... Уже можно различить темные волосы уходящего, откинутый на спину капюшон. От реки его отделяло почти такое же расстояние, как и от сарацина. Назир споткнулся, рассадил ладони о камни. Как ни странно, боль словно сорвала невидимое удушающее покрывало. Или это черная земля, испив крови незваного гостя, приняла ее как жертву за проход.
Назир в несколько громадных прыжков догнал Робина и сшиб его с ног, обхватив обеими руками.
— Не смей! — задыхаясь, пробормотал он. — Не смей уходить!
Робин слабо пошевелился, волосы темными змеями струились по земле. Назир поднялся на колени, прижал его к себе. Стиснул в объятиях с такой силой, что будь они в мире живых, мог бы сломать кости. Тонкие руки неуверенно обняли его.
— Наз? — слабо произнес Робин. Назир кивнул, сглатывая подкативший к горлу горячий комок.
А потом небо словно обрушилось на них, и мир вспыхнул птичьими трелями, запахом разнотравья и крови. Назир помог шатающемуся Робину встать.
— Идем, надо тебя где-то спрятать.
— Наз... — Локсли устало привалился к нему. — Я ведь умер.
Тот промолчал, закинул его руку себе на плечи и повел прочь с Холма.

Позднее, в крошечной землянке под корнями векового дуба, в тусклом свете едва тлеющих угольев, Назир извлек болты, промыл раны предводителя, наложил повязки с целебными травами.
— Ты не ответил, — Робин выжидающе смотрел на него.
— Это неважно, друг мой, — Назир тепло улыбнулся. — Всего лишь Грань, которую легко переступить.
— Я почти дошел до реки, — Робин провел рукой по лицу, будто стирая невидимую паутину, зеленые глаза постепенно оживали. — Как ты сумел меня вернуть?
Назир укрыл его шкурами, лег рядом и обнял.
— Мактуб, Робин, — тихо ответил он, убаюкивая Локсли, согревая его своим теплом. Теплом тела, теплом сердца

Название: Исцеление
Автор: fandom Robin Hood 2013
Бета: fandom Robin Hood 2013
Размер: мини, 2848 слов
Пейринг/Персонажи: Назир/ОЖП, Робин Локсли/ОЖП (Robin of Sherwood)
Категория: гет
Жанр: драма, романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: ничто не способно исцелить тело и душу лучше, чем любовь...
Примечание/Предупреждения: продолжение "Мактуба"
Иллюстрация: Исцеление, коллаж сделан специально для ФБ
Для голосования: #. fandom Robin Hood 2013 - работа "Исцеление"

— Некуда тебе бежать, сучка, — усмехнулся огромный рыжий дикарь, неторопливо стягивая через голову рубаху. Джоанна из Джейкли попятилась, дрожа, как осиновый лист. Мужчина шагнул к ней, усмехаясь, распустил завязки на штанах...

...Они пришли в замок под покровом ночи — люди в шкурах, похожие на зверей, пахнущие мокрой шерстью и кровью. Ворота открыл слуга либо кто-то из приятелей того стражника, которого запороли седмицу назад по приказу лорда Виго.
Джоанне удалось сбежать, укрыться в дальних покоях северной башни, но этот ублюдок, видимо, решил обыскать все закоулки. И наткнулся на перепуганную женщину. С довольным хохотом он расставил руки, и вскоре ему удалось загнать бедняжку в угол. Джоанна слабо вскрикнула, уперлась кулачками в грудь негодяя, безуспешно пытаясь оттолкнуть его. В нос ей ударил отвратительный запах псины, немытого тела, мочи и дерьма. Она зажмурилась. Рыжий рванул на ней платье, швырнул на кровать, навалился сверху. Мокрые губы терзали ее шею, мозолистые руки грубо мяли груди.
Джоанна почти потеряла сознание от страха, отвращения и отчаяния, как вдруг тяжесть придавившего ее тела исчезла, и она смогла вдохнуть. Она нерешительно приоткрыла глаза и увидела двоих: ее обидчика и мощного смуглого мужчину в кожаной черной бригандине. В его руках тускло сверкали два странных изогнутых меча. Он двигался с прирожденным изяществом дикого зверя, но, как ни странно, не внушал такого ужаса, как рыжий. Спальня взорвалась звоном металла о металл, клинки смуглого мелькали так быстро, что Джоанна видела только сплошное сверкающее полотно. Рыжий занес топор, и тут его левая рука отлетела, отсеченная у локтя. Он завыл, пытаясь одновременно достать противника и зажать брызжущую кровью рану.
Несколько алых капель попали Джоанне на лицо и обрывки платья. Она зажала рот ладонью, чтобы не кричать. Смуглый воин опять ловко уклонился от топора, вонзил оба меча в шею рыжего и рванул в стороны, разрезая плоть. Жуткий треск, бульканье, хрип — и вот уже насильник безжизненной грудой мяса лежит на полу, заливая его кровью. Победитель в два шага пересек спальню и склонился над окаменевшей Джоанной.
— Встать можешь? — незнакомец говорил с ужасным акцентом, но низкий голос его звучал мягко. — Идем, тут опасно.
Она покорно кивнула и протянула руку. Он легко, будто пушинку, поднял ее на ноги. Оглядевшись, сдернул с постели покрывало, набросил ей на плечи, чтобы прикрыть грудь. Джоанна сделала шаг на подгибающихся ногах, покачнулась, и тут же сильная рука обхватила ее за талию, не дав упасть.
Потом они бежали по темным переходам, а со всех сторон гремело, лязгало — в замке кипел бой, — и запах гари проникал даже сюда. Откуда-то сбоку доносился визг девушек, ставших добычей победителей. Нижняя галерея оказалась свободна, но стоило беглецам выскользнуть во двор, как путь им преградили три дикаря в шкурах. Толкнув перепуганную Джоанну себе за спину, ее спаситель снова поднял мечи.
Схватка была молниеносной. Вскоре нападавшие уже содрогались в предсмертных конвульсиях, а молчаливый воин хладнокровно отер клинки об их штаны и кивнул Джоанне. Они выбрались из замка, мужчина махнул рукой — мол, ты свободна — и двинулся прочь. Однако Джоанна прекрасно понимала, что идти ей некуда. И она, кутаясь в покрывало, поплелась за своим защитником, молясь в душе, чтобы это не оказалось ошибкой.

По пути воин молчал, но, заметив, что спутница отстает, замедлил шаг и поддерживал ее под локоть, если она спотыкалась. Смеркалось, с холмов налетел промозглый ветер. Джоанна дрожала от холода и уже едва держалась на ногах, когда они добрались до хижины посреди леса. Мужчина заложил засов на двери, разжег огонь в очаге, подвесил над ним котелок с водой. Он все так же не произносил ни слова, и Джоанна решилась заговорить первой.
— Я Джоанна, леди Джейкли, — робко назвалась она. — Могу ли я узнать ваше имя, благородный сэр?
— Назир, — коротко ответил тот, потом сел на корточки у очага и принялся нарезать на куски вяленую оленину.
Джоанна не могла отвести взгляд от его широкой спины, от гладкой смуглой кожи и курчавой шапки волос. Назир! Имя сарацинское! На миг ей стало страшно. Она вспомнила рассказы кормилицы о том, что у сарацинов растут рога и хвост. Но лишь на мгновение страх сковал ее сердце. Движимая почти детским любопытством, Джоанна подошла к мужчине и положила ладони ему на голову, вороша жесткие черные волосы. Он слегка напрягся, а потом вдруг повернулся и обнял ее, прильнув щекой к животу. Ошеломленная Джоанна тихо охнула и невольно сжала кудри на его затылке. Назир резко поднялся, подхватил ее на руки, что-то шепча на своем странном певучем языке. И страх уступил место другому, незнакомому чувству, от которого кружилась голова и становилось тесно в собственной коже.
— Не делай мне больно, — прошептала Джоанна, утыкаясь ему в плечо.
— Ты... не бойся... — Назир перенес ее на устланное звериными шкурами ложе, освободил от обрывков платья, осторожно поцеловал синяки на груди. Затем быстро разделся, вытянулся рядом, и Джоанна сама притянула его ближе. В его руках она ощущала себя былинкой во власти урагана. Назир нежно ласкал ее, покрывал поцелуями плечи и груди, слегка царапая нежную кожу бородой. Но эти касания были Джоанне невыразимо приятны. Слова были лишними. Они просто ласкали друг друга, как встретившиеся по весне самец и самка, охваченные желанием, остановить которое не в силах даже древние боги.
— Назир! — застонала Джоанна, когда его язык тронул ее тайное местечко. Он что-то хрипло произнес и снова приник к ее лону, вытворяя такое, от чего у Джоанны, которую доселе лишь едва тронул немощный супруг, свет померк перед глазами. Она утробно застонала и бесстыдно расставила ноги, позволяя красавцу-язычнику творить все, что придет ему в голову. Джоанна металась и выгибалась, прижималась к его рту, теряя от удовольствия голову и чуть ли не подвывая по-волчьи.
Наконец Назир взглянул на нее и улыбнулся. Джоанна протестующе забормотала — ей не хотелось, чтобы все закончилось так быстро. Но Назир не торопился. Медленно, ласково он поглаживал пальцами ее промежность, пока они не стали влажны от ее соков, облизал один за другим. И лишь тогда улегся сверху, одним плавным толчком проникнув до конца...

...Ее пожилой супруг был слабосилен, некрасив, и изо рта у него несло гнилью. Он едва сумел взять юную жену в первую брачную ночь. Времени на ласки не тратил, стержень его был жалок и повис бесполезным тряпьем сразу после соития. Джоанне, невинной и не искушенной в постельных утехах, сравнить было не с чем. Она испытала только отвращение и усталость, и была рада, когда, исполнив свою обязанность, супруг удалился восвояси с одним из пажей. Тогда она поняла, что семья просто-напросто продала ее, как свинью на расплод. И всем сердцем молилась Пресвятой деве, надеясь, что семя мужа столь же мертво, как и его чувства. Вскоре после свадьбы она заметила, что он старается почаще оставлять ее наедине с пажами и менестрелями, сам же не расстается со своим любимчиком Адвином. Ее охватила гадливость, и она еще более страстно молилась о том, чтобы его семя не проросло в ее теле. Менестрели и пажи уходили от молодой госпожи несолоно хлебавши и, видимо, докладывали хозяину, потому что сэр Виго смотрел на нее все более отчужденно, и в глазах его появилась ненависть.
— Миледи, вы до сих пор не в тягости? — спросил он как-то раз, оставшись с ней наедине.
Джоанна подняла на него взгляд, хотя ее трясло от страха и отвращения.
— Я прошу прощения у милорда, но разве не требуется для рождения дитяти усилий обоих супругов? — пробормотала она, поражаясь собственной храбрости.
Лицо лорда Виго перекосилось от ярости. Ничего не ответив, он развернулся и вышел. Она слышала, как визгливо орет он на прислугу, велит отыскать и привести Адвина.
На следующее утро юноша выглядел усталым и потрепанным и бросал на свою госпожу полные злобы взгляды. Джоанне стало еще противнее. И она была рада, когда в замок прибыла пожилая сестра лорда, леди Алавен, чопорная и суровая дама с губами, вечно собранными в куриную гузку.
На шестой день пребывания леди Алавен один из солдат осмелился вольно отозваться о нравах хозяина, не заметив ее присутствия. Спустя час с конюшни донеслись его вопли, лишний раз убеждая челядь, что нужно быть сдержаннее в словах. Стражник умер к утру, от его спины мало что осталось. Джоанна успела заметить этот ошметок человеческой плоти, когда его выносили двое слуг.
А еще через неделю на замок напали чудовища в шкурах. Лорду Виго отсекли седую голову, а леди Алавен бросили на обеденный стол, завернули юбку на голову и ухватили за дергающиеся ноги...

Все эти воспоминания оставались с ней, словно мерзкие падальные мухи, копошась где-то глубоко внутри. Джоанна так хотела изгнать их, освободиться от этой грязи и падали.
— Помоги мне... Очисти меня, — прошептала она, обхватив ладонями лицо Назира и глядя в темные глаза. — Очисти меня... собой!
Он мягко улыбнулся, коснулся пальцами ее дрожащих губ. И двинулся, осторожно, стараясь не навредить, чувствуя, как тесно ее лоно. Джоанна хрипло застонала. Поначалу было немного больно, но потом она подладилась под немаленькие размеры сарацина и обвила ногами его бедра. Она постанывала в такт движениям, и сам Назир, покоренный ее страстностью и открытостью, был необычайно нежен и искусен. Джоанна металась под ним, царапала его плечи, спину, извивалась и рычала. Его ласки смывали с нее прошлое, выжигали остатки страха, и она плавилась в этом огне, рождаясь заново.
— Хабиби... — донеслось до нее откуда-то издалека, словно с другого конца мира. А потом на нее будто обрушилась волна, закрутила, швырнула в ослепительный полет, заставив содрогнуться от столь острого наслаждения, что она почти лишилась чувств.

Прошла седмица. Назир охотился, готовил еду. Джоанна пыталась помогать ему, однако, не приученная к подобной работе, не могла ни освежевать зайца, ни нарезать мясо. Она огорчалась, даже плакала, но Назир целовал ее ладони, и вскоре слезы высыхали. Впрочем, Джоанна нашла способ быть полезной. Конечно, рубашки и штаны — это не гобелены, и все-таки зашить одежду она сумела, да и собственное платье пришлось чинить. Ночами они любили друг друга, и ей начало казаться, что так будет всегда.
А спустя еще два дня Назир добыл для Джоанны новое платье и ослика.
— Я отвезу тебя к другу, — сказал он, помогая ей усесться на покрытую попоной спину животного. — Не бойся, с ним ты будешь в полной безопасности.
— К другу? — на ее лице отразился страх.
— Не бойся, он хороший и чистый человек, — тщательно подбирая слова, проговорил сарацин. — Его считают мертвым, и то место, где он живет, знаю только я. Я оставлю тебя с ним, хабиби, ему иногда нужна помощь.
— А ты не останешься? — спросила она, с волнением заглядывая ему в глаза. Назир наклонился и поцеловал ее в губы.
— Я должен кое-что сделать, это займет время.
Джоанна погладила его по щеке, коснувшись большим пальцем ямочки. Ей нравилась его улыбка и то, каким нежным становился его взгляд.
— Я тебе верю.

Они шли до глубокой ночи, и Джоанна ухитрилась задремать, склонив голову на грудь. Ее пышные волосы стелились по спине тяжелой волной, отливая золотом в лунном свете. Назир иногда касался их, скользил пальцами по шелковистым прядям. Он смотрел на нее и поражался тонкой красоте, изяществу и нежности дочери саксов. Так ласкова и добра была эта хрупкая газель, что он поневоле потянулся ей навстречу.
Они с Робином поселились далеко за лесом, в маленькой темной долине между скал. Там никто не стал бы искать их. Остальные разбойники спасались, как могли, каждый жил своей жизнью. Никто не знал, что древнее знание и суфийская магия сумели вернуть Робина с того света.
В свете полной луны сверкал каждый камешек на тропинке, но даже в кромешной темноте Назир нашел бы дорогу. Тропа свернула, и показался приземистый дом, сложенный из черных базальтовых плит. Перед ним виднелась стройная фигура. Назир ускорил шаг. Тревога, стискивавшая сердце, отступила.
— Салям, Робин, — он улыбнулся. — Все ли хорошо у тебя?
— Все хорошо, — Робин шагнул навстречу и с любопытством взглянул на проснувшуюся Джоанну. — Входите. Как чувствовал, что ты придешь не один.
— Мясо? — принюхался Назир.
Робин коснулся висевшего на плече лука.
— Фазана вот подстрелил. Оно, конечно, не ахти как много, но на троих хватит.

В доме было жарко натоплено, и Джоанна, поев приправленного травами мяса, свернулась в углу и уснула. Назир и Робин тихо беседовали, сидя у крошечного костерка, такого слабого, что он не освещал даже лиц.
— Почему именно замок Джейкли? — спросил Робин.
Назир дернул головой, словно отгоняя комара.
— Робин, я не спрашиваю, я делаю.
— Но все же...
— Что ты ответишь, если я спрошу, почему ты подчинялся Хэрну?
Локсли опустил голову. Назир протянул руку и сжал его плечо.
— Тебе надо поспать. Утром я уйду, а с тобой останется Джоанна. Не обижай ее, Робин, она хорошая женщина.
— Не обижу, — по губам Робина скользнула тень прежней мальчишеской ухмылки. — Она красивая.

Назир ушел затемно. Робин лег и свернулся под одеялом. Ему еще трудно было много времени проводить на ногах, а накануне пришлось пройти две или три мили, чтобы найти дичь. Не будь Назира, который силой древней магии своего народа вернул его с берегов Реки Забвения, он бы не выжил. Теперь вот их трое. Робин посмотрел на гостью — рассыпавшиеся по земле светлые волосы, хрупкая фигурка. Она всхлипывала во сне, потом затихла, а чуть позже задремал и Робин, сломленный усталостью.
Потекли часы, дни. Джоанна научилась готовить, носила воду из родника и помогала Робину добрести до хижины, когда ноги отказывались его держать. Понемногу они открылись друг другу. Говорили о Назире, о прежней жизни. Она призналась, что полюбила отважного сарацина, и Робин улыбнулся в ответ на это признание.
— Вы избрали прекрасного человека, — сказал он, садясь на валун, чтобы передохнуть. — Назир — один из лучших людей, что я знаю.
Джоанна зарумянилась, забрала у него зайца и поспешила к дому. Робин вздохнул и с тоской посмотрел ей вслед. Со спины она немного походила на Марион. Навсегда потерянную для него Марион, к которой больше нет пути.

Назир вернулся через пять дней, но в каком виде! Первым его заметил Робин, который грелся снаружи на солнце. Усталый, в пятнах засохшей крови и грязи, сарацин сполз со спины взмыленного серого коня и рухнул как подкошенный. Вороной, которого он вел в поводу, шарахнулся в сторону.
От крика Робина проснулась Джоанна. Вдвоем им кое-как удалось оттащить Назира к ручью, бегущему меж серых камней. Робин стянул с него бригандину, а Джоанна оторвала большой кусок от подола платья на бинты.
— Твой замок свободен, хабиби, — пробормотал Назир, придя в себя. — Но надо спешить, к нему уже едут посланцы короля, ибо прошел слух, что не осталось живых владельцев.
Потрясенные Джоанна и Робин переглянулись.
— Там, у спуска в долину, я оставил двух лошадей, — продолжал сарацин.
— Для начала ты отдохнешь, а Джоанна перевяжет твои раны, — твердо сказал Робин.
— Нет, брат мой, надо спешить, — Назир сжал его руку. — Она должна ехать. Проводи ее. А я нагоню вас позже. Идите!
— Но ты ранен! — Джоанна решительно отстранила Робина и принялась осматривать сарацина, который был в полуобморочном состоянии. И немудрено: на его теле они насчитали восемнадцать довольно глубоких ран и множество порезов.
— Торопитесь, времени мало, — Назир перехватил ее ладонь.
— Никуда я не поеду, сдался мне этот проклятый Джейкли! — рявкнула нежная леди так, что Робин аж подскочил. — Без тебя мне и престол Господень не нужен!
Сарацин открыл рот, закрыл его и кивнул.
— Я ведь говорил тебе, друг мой, что с нашими женщинами лучше не спорить, — Робин, не выдержав, рассмеялся. — Пойду за травами схожу.
Он направился к дому, а Джоанна, обмакнув тряпицу в ручей, принялась смывать кровь с груди Назира.

Спустя несколько часов вороной нес ее к Джейкли. Позади тихим ходом ехали Робин и Назир, который с трудом держался в седле. Джоанна понукала коня, а в душе росло и крепло непривычное, мощное и глубокое чувство, родившееся из благодарности и влюбленности. Теперь она знала, что никому не отдаст замок, ведь он может стать убежищем и домом для двух мужчин, один из которых стал ей братом, а второй — больше, чем любовью. И ее земли — меньшее, что она готова отдать ему, супругу и защитнику.
Когда впереди показались башни, она пришпорила коня и закричала, громко, радостно, зло, прощаясь с прошлой Джоанной и приветствуя новую, живущую во имя любви.

Шли дни, недели. Назир выздоравливал, хотя поначалу даже знахарка Фрея, искусная в исцелении ран, скептически качала головой. Ее отвары победили смерть и вернули силы не только сарацину, но и его другу. Робин полностью поправился и взял на себя работу управляющего, и замок постепенно превратился в уютный мирок.
К исходу второго месяца леди Джоанна, смущаясь, сообщила Назиру, что пребывает в тягости. Робин отреагировал на это сообщение со свойственной ему быстротой. Уже к вечеру он привез из аббатства, лежащего неподалеку, дряхлого монаха, который за малую мзду засвидетельствовал брак леди Джейкли с ее возлюбленным, сэром Найтли, безземельным рыцарем. Назир воспринял новое имя и новое положение с философским смирением.
Жизнь текла неспешно и размеренно, и только тоска в глазах Робина омрачала радость его друзей. Девушки заглядывались на него, но ни одной не удалось покорить его сердце. И вот однажды на ярмарке, на помосте, где продавали рабов, он увидел изможденную сарацинку. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом Робин, не колеблясь, выложил нужную сумму и усадил девушку на коня позади себя. Дав поручение старшему слуге, он повез драгоценную ношу в Джейкли.
Девушку звали Хаджар. Она была из знатной семьи, захвачена в плен старым рыцарем, коему нужнее были деньги, нежели жаркие ласки. Поначалу она дичилась новых господ, но вскоре подружилась с леди Джоанной, а через полгода Робин объявил, что женится на ней.

Назир стоял на смотровой площадке, подставив лицо прохладному ветру. На душе было спокойно, прозрачно, словно сама душа стала алмазом. Он смотрел вдаль, туда, где над холмами занимался рассвет. Иногда он поднимался сюда, чтобы полюбоваться восходом и вспомнить родные пески.
— Благодарю тебя, Отец, — прошептал он, глядя на белое облако, на миг принявшее очертания мужчины с пышной бородой. — Ты дал мне добрый совет. Как и всегда.
— Па-па! — послышалось сзади.
Назир обернулся и с улыбкой раскрыл объятия жене и маленькому Хариру, или Генри, как звали малыша на саксонский манер.
В своих покоях Робин перевернулся на бок и подгреб поближе сонно хихикнувшую Хаджар, чей быстро округляющийся живот не оставлял сомнений в ее положении.