Картинки от бартерщика Star Trek 2014 к моему фику

Пишет  Barter Star Trek 2014:

14.09.2014 в 14:26

Зорро, теперь малиновый, оу.
Ну, если вам так хочется... Но это не рисунки. Это даже не эскизы. Просто несколько кривых штрихов.

+++

Спасибо вам за фик и за доброе слово. )))

URL комментария

В общем, ничего у меня толком не получилось. Потому что воображения моего не хватает, чтобы нарисовать соитие в небе... Мозг орёт, что если они попытаются, то упадут. )))) Так что я ограничилась нежным поцелуем.
Прошу прощения за кривобокость, рисовалось на коленке и в спешке. Времени дорабатывать нет - анон сидит на чемодане.

По клику на эскиз бОльший размер.

---

14.08.2014 в 21:29

Пишет  fandom Zorro 2014:

fandom Zorro 2014. Level 2. Миди: гет, слэш

Название: Сердца трех Автор: fandom Zorro 2014 Бета: fandom Zorro 2014, анонимный доброжелатель Размер: миди, 8660 слов Пейринг/Персонажи: Диего де ла Вега/Энрике Санчес Монастарио, Энрике Санчес Монастарио/НЖП Категория: слэш, гет Жанр: юст, ангст, приключения, херт-комфорт Рейтинг: PG-13 Краткое содержание: Диего де ла Вега, волей короля Испании теперь правитель Лос-Анджелеса, совершает поездку по новым владениям. В каменоломне, среди потерянных душ он находит человека, который, казалось, исчез из его жизни навсегда: Энрике Монастарио, бывшего команданте Лос-Анджелеса. Канон: диснеевский сериал 1957 года Скачать: в формате: .doc | .txt | .fb2 | .epub | .pdf Для голосования: #. fandom Zorro 2014 - "Сердца трех" — Прошу сюда, сеньор де ла Вега, — дон Гарса подобострастно улыбнулся, указывая на узкую мощеную дорожку, ведущую в котлован. — Это здесь. Вы также можете выбирать людей для тяжелых работ на полях и на благо Реина де Лос-Анхелес. Диего тронул коня и стал спускаться вниз. Стук отбойных молотков становился все громче. Дон Алехандро предпочел остаться наверху и тихо переговаривался с сопровождавшим их королевским посланником. Диего ехал, глядя на тени людей, тут и там дробившие скалу, на тех, кто оттаскивал камни к тележкам. Волей короля, которому семейство де ла Вега оказало некую неоценимую услугу, упомянутому семейству были предоставлены земли к северо-западу от Реина де Лос-Анхелес, и даровано освобождение от налогов сроком на двадцать лет. По протекции невесты его величества, чью жизнь спас молодой Диего де ла Вега, они получили пожизненное наместничество над здешними землями. Каменоломни в двадцати милях к западу входили в собственность города, а значит, находились под началом у дона Диего. Туда обычно ссылали тех, кого хотели уморить в течение года, потому что дольше тут никто не жил. Скудная еда и невыносимый зной вкупе с тяжелой работой быстро высасывали жизнь из попавших в этот ад бедолаг. В стук сотен молотков вплетались странные звуки. Диего прислушался. Доносились они из-за горы отработанной породы. Свист кнутов, сдавленные стоны, рычание, удары. Диего не раздумывая направил коня к месту экзекуции. Разумеется, он знал, что сюда ссылали лишь преступников и убийц, но не мог не попытаться как-то облегчить участь несчастных. Для начала хотя бы прекратить истязание. — Сеньор, там только отъявленные бандиты и негодяи! — залебезил сопровождающий. — Взгляните вон туда, там свежие, только что поступившие люди. Они сильны и смогут... — Матерь божья! — невольно вырвалось у Диего при виде человека, распростертого на плоском камне и прикованного цепями. Дыхание у него перехватило, когда он понял, кто перед ним. Всего десять месяцев минуло с тех пор, как Монастарио увез королевский посол. Диего никогда не думал, что станет сожалеть о нём, но сердце болезненно заныло, когда капитана уводили солдаты. Он не мог понять этого, понять тех чувств, что обуревали его при каждом воспоминании. И долгое время в навязчивых снах Диего преследовал полный гнева и боли взгляд Монастарио. Этот взгляд невозможно было не узнать. И Диего застыл, словно оглушенный, глядя на истерзанного человека, чьи синие глаза по-прежнему полыхали яростью. Нет, даже не человека, а его призрак, тень. Он почти не видел двоих палачей, поочередно опускавших на грудь заключенного черные жала кнутов. Только силуэты. И пылающие синие глаза. — Прекратить! — рявкнул Диего, так что эхо прокатилось по всей каменоломне. Спрыгнув с коня, он оттолкнул сопровождающего и впился взглядом в несчастного. Несомненно, перед ним был Энрике Санчес Монастарио. Он был изможден, на теле не осталось живого места, грудь была исполосована, но в синем взоре горело неистовое желание жить. Диего стиснул зубы, подавляя дрожь. Когда ему это удалось, он обернулся к сопровождающему. — Дон Гарса, велите расковать этого человека. Он мой, и я забираю его! — Но дон Диего! — Гарса заломил руки. — Он трижды сбегал. Трижды его ловили. Вчера он попытался бежать в четвертый раз. На нем даже клеймо поставить негде! — Дон Гарса, мне бы не хотелось напоминать вам, но здесь приказываю я, — Диего окинул его таким взгядом, что тот попятился, словно натолкнувшись на острие шпаги. — Снять цепи! — дрожащим голосом велел Гарса. Монастарио расковали, но он не шелохнулся, лишь мелкими глотками хватал воздух. Диего склонился над ним, коснувшись изувеченной груди. — За что его так жестоко наказали? — он едва сдержал рычание. — Так делают когда хотят убить! — Д-дон Д-Диего... — на Гарсе не было лица, — этот человек пытался бежать. Он едва не убил дона Висенте! Огрел его кандалами по голове так, что бедняга до сих пор лежит в постели, на попечении супруги. — Это, по-вашему, причина подвергать кого-либо столь чудовищному наказанию? — холодно осведомился Диего. Гарса, изрядно напуганный, отступил, опасаясь еще сильнее разгневать наместника. Диего убрал слипшиеся от пота и крови пряди волос со лба пленника, который смотрел на него, по-видимому, не узнавая. — Пить... — прошептал тот едва слышно. Отцепив от пояса флягу с водой, Диего осторожно влил немного в приоткрытый рот. Монастарио глотнул и сам потянулся к фляге. Вскоре в ней не осталось ни капли. — Капитан, — обратился к нему Диего, от души надеясь, что передышка и вода вернут несчастному способность мыслить. — Капитан, вы сможете встать? — Вега... — Монастарио говорил с трудом, голос его был слаб, как у умирающего, — дайте мне... руку... пожалуйста... Диего сжал его худую, похожую на птичью лапу руку и ощутил слабое пожатие. Потянув, он помог Монастарио сползти с камня. Капитан стоял, шатаясь, и смотрел на него, словно на призрака. — Это правда вы? — спросил он. — Да, это я, — Диего скрипнул зубами, — обопритесь на мое плечо, капитан. Я забираю вас отсюда. Монастарио еле держался на ногах, но с упрямством, достойным лучшего применения, продолжал плестись сам, отвергнув помощь спасителя. Он даже сам взобраться в седло, хотя на это, по-видимому, ушли последние его силы. Диего вскочил на коня позади него, обхватив и поддерживая одной рукой. Когда пальцы его касались ран от кнута на животе, молодого кабальеро передергивало. Он старался вести коня осторожно, чтобы не трясти и без того чуть живого капитана. Реакцию дона Алехандро на появления Монастарио описать можно было единственным словом. И слово это было коротким, ёмким и совершенно непечатным. Лишь аристократическое воспитание заставило старшего де ла Вегу сдержаться. — Матерь Божья, Диего, это же... — Да, отец, — Диего кивнул, — это он. И я забираю его отсюда. — Он был здесь?! Как это возможно? Ведь его преступление не было настолько... — Жизнь — странная штука, отец, — Диего скрипнул зубами. — Кому, как не тебе, знать об этом. — И что ты собираешься сделать? — покачав головой, спросил сеньор Алехандро. — Поговорим по пути, — Диего снял с седла отцовского жеребца короткий шелковый плащ. — Я возьму это на время. К тому времени, как они добрались до Реина де Лос-Анхелес, уже стемнело. Дон Гарса распрощался с ними у большой дороги, ведущей к городу, выразив надежду, что здравие дона Диего будет добрым, и что заключенный не причинит ему хлопот. Впрочем, сейчас Монастарио не причинил бы хлопот и мухе, поскольку лежал без сознания, укрытый плащом дона Алехандро. Возле города Диего придержал коня, поравнялся с доном Алехандро и положил руку ему на плечо. — Прошу тебя, отец, не сердись. Отправляйся домой и отдыхай. И пойми, поступить иначе я просто не мог. Дон Алехандро покачал головой, с грустью глядя на Диего. — Я не сержусь, сын мой. Капитана Монастарио вряд ли можно было назвать хорошим человеком, но такой участи он не заслужил. Я понимаю тебя и твоё желание помочь. Но помни, теперь ты — наместник этого города и земель. А это значит, что никакие подозрения и ничто дурное не должно касаться тебя. Я лишь надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Поезжай. Я пришлю Бернардо тебе в помощь. — Не стоит, отец. Я справлюсь сам. Да и незачем кому-либо знать, что капитан вернулся. И прости, я правда не мог поступить иначе. Гасиенда "Крыло ангела", подаренная Диего королем, располагалась в получасе спокойного хода от города. Раньше она принадлежала знатному поселенцу. Но однажды идальго, прибывший с визитом к своим друзьям, обнаружил, что все её обитатели мертвы. Очевидно, на гасиенду напали грабители, коих в тех местах промышляло в изобилии. Погибших похоронили, а усадьба отошла короне и постепенно ветшала. Однако дом, сложенный из белого камня, и пристройка для слуг были в хорошем состоянии. Только деревянные части пострадали от древоточцев. Сюда Диего и привез Монастарио. Неподалеку от усадьбы он ещё раньше приметил заросли опунции, уже начавшей плодоносить, так что с едой сложностей не было. Колодец во дворе был полон чистой холодной воды. Монастарио был без сознания, и Диего пришлось перенести его в дом на руках. Это оказалось нетрудно, капитан страшно исхудал. На втором этаже находилась спальня, вполне в приличном состоянии, разве что постельное белье изрядно обветшало. Но выбирать пока не приходилось. Диего разжег огонь в камине и поставил греться воду в найденном на кухне котелке. Нужно было промыть раны Монастарио и обработать их, приготовить поесть. Пока вода закипала, он спустился вниз и принес ещё полное ведро, прогулялся до кактусовой делянки, срезал уже созревшие плоды и сложил их в деревянную чашку. Когда он вернулся в спальню, то обнаружил, что Монастарио очнулся и пытается встать с кровати. Диего поставил чашку на трехногий столик, налил в кружку воды и подошел к постели. — Вот, попейте. Монастарио пил медленно, с наслаждением, стараясь не пролить ни капли. Опустошив кружку, он облегченно вздохнул и пристально взглянул на Диего. — Зачем я вам? — голос его был все еще слаб, но в нем к удовлетворению Диего зазвучали прежние упрямые нотки. Диего пожал плечами. — Странный вопрос. Мы никогда не были врагами, капитан, что бы вы ни думали. У нас случались разногласия, но я никогда не ситал, что вы заслуживаете подобного. Думаю, я ответил на ваш вопрос? Теперь ответьте вы на мой. Чуть помедлив, Монастарио кивнул. — Почему вас сослали на рудники? Это ведь казнь для... — Диего замялся, не зная, как продолжить. — Для простолюдинов, — капитан криво усмехнулся, — и для тех, кого моли бы просто милосердно казнить либо либо выслать из страны... Будь у них подходящая родословная. — Но ваше происхождение... Монастарио прикрыл глаза, словно решая что-то для себя. Потом заговорил медленно, сквозь стиснутые зубы. — Я — ублюдок благородного испанского гранда. Да ещё вдобавок от английской шлюхи, — он насмешливо посмотрел в глаза ошеломленному Диего. — Чтобы получить королевское снисхождение, нужна была всего лишь достойная кровь. И заступничество отца, который позабыл о моем существовании сразу после того, как сплавил меня монахам. Для выродка вроде меня, от которого отказался даже родной папаша, смягчения приговора быть не могло. Диего тряхнул головой. Сын англичанки и испанца! Вот откуда эти синие глаза, эта жизненная сила, несгибаемая воля, кипящая в Монастарио. И отчаянная жажда признания и власти. Для бастарда, воспитанного при монастыре, путь военного был единственной возможностью подняться, получить власть, что-то доказать себе и бросившему его отцу. И Монастарио до последнего бился за свое место, за то, чего достиг благодаря собственным усилиям и способностям. Диего смотрел на его осунувшееся лицо и думал, что ему-то самому всегда все давалось легко, не приходилось зубами выгрызать у жизни каждый миг. — Вам лучше прилечь, капитан, я промою ваши раны и обработаю их. — Зачем? Ваше милосердие не слишком уместно после того, как... — Это не я вызвал вице-короля в Реина де Лос-Анхелес, — Диего прикусил губу. — И это не милосердие... вы нужны мне, капитан. Монастарио посмотрел на него, и от этого взгляда у Диего внутри всё оборвалось. — Зачем? Ответьте прямо, и я приму вашу помощь. — Мне... нужны ваши способности, — Диего старался говорить спокойно. — Я — новый наместник в этом городе. И мне необходим капитан для моего гарнизона. Гарсия неплохой солдат, но доброе пиво и вкусную еду он любит куда больше службы. Только бы не выдать себя! Только не выдать. Но как же это тяжело, когда на тебя смотрят эти глаза. Монастарио чуть наклонил голову. — Вы наместник? — усмехнулся он. — Как интересно! Диего поднялся и отошел к котелку, где уже кипела вода, пытаясь справиться с охватившей его дрожью. — Я ответил вам. Теперь будьте добры, дайте мне промыть ваши раны. Монастарио с трудом вытянулся на постели. Диего зажег несколько свечей, найденных внизу, в шкафчике для утвари. Расставив их на столе и полке, он наконец-то смог как следует осмотреть своего подопечного. Сердце его сжалось при виде глубоких гноящихся ран, покрывавших тело капитана. Он не знал, как прикоснуться к ним, не причинив сильной боли. Но вопрос решил сам Монастарио. Он с усилием сел, отобрал у Диего кусок фланели, миску с горячей водой, и принялся смывать засохшую кровь с груди. Тем временем Диего нарезал плоды на небольшие ломтики и опустил в кипящую воду. Вернувшись к кровати, он обнаружил, что Монастарио уже успел промыть грудь и плечи. Сменив воду и очистив тряпку от крови и гноя, Диего принялся за спину капитана. — Можете нажимать сильнее, — усмехнулся Монастарио, поворачиваясь так чтобы ему было удобнее, — я все-таки не нежная сеньорита, а солдат. И более чем привычен к боли. — Над вами здорово поработали, — скрипнул зубами Диего, осторожно очищая самую глубокую рваную рану, тянувшуюся вниз от лопатки по ребрам. — Судя по всему, вы были строптивым заключенным. Монастырио хмыкнул. — Я мог бы получить место подле начальника каменоломни... в обмен на некоторые услуги с моей стороны. Вместо услуг ему достался вполне неплохой удар в челюсть, и он провел ночь в объятиях собственного ковра. Это была первая попытка побега. Диего невольно улыбнулся этой короткой и емкой исповеди. — А другие две? — спросил он, дочищая рану и принимаясь за следующую. — Поднимите, пожалуйста, руку, рана длинная... Монастарио послушно завел руку за голову. Острый запах пота резанул по каким-то потаенным ниточкам в мозгу. От него кружилась голова и дикое, всесокрушающее желание сметало все барьеры. Диего стиснул зубы, борясь с этой жаждой, сводящим с ума желанием вдохнуть поглубже, удержать в себе терпкий дух дикого зверя, не прибитый даже запахом крови и гноя. Однако он каким-то чудом сдержался, обмакнул тряпку в миску, выжал и принялся очищать рану, низко склонившись, чтобы чувствовать этот будоражащий запах. Отчего-то подумалось, что духи сеньориты Торрес никогда не будили в нем таких странных чувств. — Зорро... — донесся до него словно из невообразимого далека голос Монастарио, — я цеплялся за мысли о нем. Я думал, что это вы. И до сих пор считаю, что вы и есть Зорро, и что я не ошибся тем проклятым днем. Диего застыл, держа тряпку прижатой к ране. Ему не сразу удалось совладасть с собой — свирепый, горький звериный запах мешал сосредоточиться. Диего отстранился, потянулся к миске с водой. — Что заставляет вас так думать, капитан? — медленно, нарочито безразлично спросил он. — Прекратите звать меня так, — огрызнулся Монастарио, продолжая, впрочем, сидеть неподвижно, с закинутой за голову рукой. — По вашей милости и по милости вашего идиотского альтер-эго я уже давно не капитан. — Вы не ответили... — Вам удалось провести дона Эстебана Галарзу, но меня вы не обманете. Прежде, чем влезать в одежду Зорро, вам стоило бы смыть духи. Те самые духи, которыми всегда пользовался сеньор де ла Вега. Вы были единственным, от кого так пахло. Диего закрыл глаза, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Монастарио продолжал сидеть вполоборота, чуть повернув голову, так чтобы видеть его краем глаза. — Вам больше нет нужды лгать, Вега, — устало произнес он, — я никуда не уйду, и прикончить вас сейчас у меня сил не хватит. Хотя видит Бог, у меня чешутся руки... Диего принялся полоскать тряпку, отжимая ее снова и снова. — Убить меня? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал насмешливо. — О нет, это было бы слишком просто, — усмехнулся Монастарио. — Вы долго морочили мне голову. По вашей вине я угодил на рудники... с которых вы же меня и спасли по какой-то своей дурацкой прихоти. Впрочем, прихоти благородных сеньоров всегда имели цену. И какую цену должен буду заплатить я за свое спасение? Дыхание его сбилось, в груди что-то клокотало. Диего осторожно взял его поднятую руку и опустил её, коснувшись тряпицей кровоточащей раны на плече. Теперь они были лицом к лицу. — О цене поговорим в другой раз. А сейчас мне интересно знать, что бы сделали вы, окажись я в вашей власти? — тихо спросил Диего, глядя в бешеные синие глаза. — Что вы сделали бы... мой капитан? Несколько мгновений они смотрели друг на друга, глаза в глаза. Потом Монастарио дернулся, резко отведя взгляд. — Я сделаю это, когда поправлюсь, не раньше. Когда у меня будет достаточно сил... — И всё же? — Когда я учился в военной школе, там бытовала поговорка: "Если желаешь рассмешить Господа, то поведай ему о своих планах". — Хорошо... каковы бы ни были ваши планы, капитан... простите... Энрике... не могли бы вы встать и снять эти мерзкие лохмотья? Монастарио медленно поднялся с постели. Какое-то время он смотрел на Диего, затем повернулся к нему спиной и, поддев пальцами остатки штанов, больше похожие на набедренную повязку, спустил их вниз. Тряпье грязным комком упало к его ногам. У Диего перехватило дыхание при виде кровоподтеков на поджарых ягодицах. В груди стало жарко и тесно. Кое-как он заставил себя вновь обмакнуть тряпку в воду и принялся обтирать поясницу, узкие бедра и зад. Диего слышал хриплое прерывистое дыхание Монастарио и бешеное биение собственного сердца. Больше всего ему хотелось отбросить тряпку и прижаться лицом к покрытой старыми рубцами и потемневшей от кровоподтеков пояснице. Странное желание для благородного дона, вроде как обязанного испытывать интерес только к прекрасным сеньоритам, а никак не к избитому вояке паскудного происхождения. — Мне повернуться? — услышал он язвительный голос Монастарио. — Боюсь, правда, ваша челюсть куда крепче, чем у начальника каменоломни. А я куда слабее, чем был тогда. Диего вскочил, опрокинув миску, и отбросил тряпку. Щеки его горели. Унизительные слова капитана раскаленным металлом обожгли сердце. Но он нашел в себе силы усмехнуться прямо в синие сумасшедшие глаза обернувшегося к нему Монастарио. — Боюсь, вы не так меня поняли, — Диего мастерски изобразил томную манеру речи изнеженного аристократа, — я не покушаюсь на вашу невинность, капитан. И уж тем более не стремлюсь занять в вашем сердце место незабвенного начальника каменоломни. Я лишь не хочу, чтобы вы сгнили заживо от гноя, крови, грязи и вшей, которые уже ползают по мне и по этой злосчастной кровати, словно крокодилы. Фи! Несколько секунд Монастарио смотрел на него широко раскрытыми глазами, а потом со стонущим хохотом опустился на постель. Его смех перешел в судорожный кашель, и обеспокоенный Диего присел рядом, положив руку ему на лоб. — Я принесу вам воды. Лежите спокойно, иначе не доживете до дня, когда сможете перекинуть меня через колено. Монастарио тяжело дышал, в груди у него по-прежнему клокотало и булькало. — Да... это то, что я много раз хотел сделать, — пробормотал он. Выпив ещё две кружки воды, Монастарио вытянулся на постели и закрыл глаза. Диего потушил все свечи кроме одной и отошел к камину, подбросить дров. Затем проверил варево в котелке и снял его с огня. Размяв несколько кусочков плода опунции, он смешал это месиво с небольшим количеством кипятка, немного остудил и выложил в деревянную плошку. — Проснитесь, — позвал он Монастарио, сев на край постели, — съешьте это, а потом ляжете. — Черт бы вас побрал, Вега, — впрочем, в голосе капитана не было злости, лишь усталость. Несмотря на не слишком вежливый тон, он с видимым удовольствием съел содержимое плошки. Затем покосился на Диего. — Теперь вы позволите мне поспать? — Доброй ночи, капитан. — Возможно, мне следует опасаться вашего присутствия в этой постели, сеньор де ла Вега? — ядовито прошелестело уже с подушки. Диего не сумел сдержать улыбку. — Спите спокойно, мой капитан. Вашей невинности ничто не угрожает. — Приятно слышать, — ехидно откликнулся Монастарио. — Недоброй вам ночи и неприятных снов. Диего кое-как пристроился на другом краю кровати. Поначалу он думал лечь внизу, но побоялся оставлять Монастарио одного. Он долго вслушивался в хриплое прерывистое дыхание, в лай койотов вдали и совиное уханье. Ему не спалось. Было ощущение нереальности происходящего, нереальности собственных чувств. Лежа в полумраке, Диего пытался понять, как так случилось, что капитан стал для него не врагом, а... кем-то большим. Так ничего и не придумав, сморенный усталостью, он все же сумел немного подремать, но сон его был зыбким. В какой-то миг он ощутил прикосновение к губам и в полузабытьи чуть повернул голову навстречу поцелую. Ощущение исчезло также, как появилось, и уже погружаясь в забытье, Диего решил, что это был просто осколок прекрасного сновидения. Новый день принес новые хлопоты. Проснувшись, Диего обнаружил, что у Монастарио жар. Видимо, измученный организм пережигал давно уже зревшую болезнь. — Дайте мне слово, что не попытаетесь бежать. Он налил чистой воды в глиняный кувшин и вместе с кружкой поставил на столик у кровати. Монастарио облизал запекшиеся, потрескавшиеся губы. Выглядел он не лучшим образом, и сердце Диего сжалось от тревоги. — И вы поверите на слово? Диего серьезно кивнул. — При всех ваших недостатках, мой капитан, у вас есть собственный кодекс чести. Я могу лишь надеяться, что вы не утратили его во время заключения. Дайте мне слово, что не уйдете отсюда. Я должен съездить в город, привезти еды и лекарств, одежду для вас и ножницы с бритвой. Монастарио слабо улыбнулся. — Даю слово, что не уйду никуда, — тихо произнес он. — Разве что выйду по нужде во двор. Диего покачал головой. Смочив несколько чистых тряпиц в холодной воде, он приложил их к пылающему лбу и груди Монастарио. — Я вернусь как можно быстрее. Постарайтесь менять примочки по мере подсыхания. Надо сбить жар. Диего вышел с неспокойным сердцем, оседлал коня и погнал его к городу. "Надо будет взять Торнадо", — подумал он. Все равно капитан раскусил его. А с Торнадо на дорогу понадобится втрое меньше времени, даже если ехать окружным путем. Отец встретил его сумрачным взглядом и многозначительным молчанием, но Диего даже не попытался его успокоить. Торопливо собрав чистые простыни, кое-что из одежды, бритвенный прибор, он сложил всё это в седельную сумку и спустился вниз, на кухню. Здесь его встретил Бернардо, напряженный и испуганный. — Что-то случилось? — напрягся Диего, заметив, что бедняга будто бы не в себе. Бернардо знаком показал, что есть проблема в городе. — С кем именно? Фигура женщины. — Сеньорита Торрес? Бернардо покачал головой. Обозначил кружку, затем развевающуюся юбку. — Танцовщица Пинья? Кивок. — Что с ней? Бернардо торопливо изобразил, как всадник хватает даму, та кричит, отбивается, но её увозят. Диего нахмурился. Этого только не хватало, подумалось ему. Похищение женщины — это уже серьезно. — Есть свидетели? Бернардо покачал головой. — Она единственная похищена? Ответом было ещё более грустное покачивание. Затем Бернардо показал три пальца. Диего скрипнул зубами. Три похищенных женщины. Возможно, будут ещё. А ему нужно быть на гасиенде. Он проглотил готовое сорваться ругательство. — Все три девушки были похищены вчера? Кивок. Диего медленно выдохнул. — Похитителей кто-то видел? Что говорят в городе? Бернардо покачал головой и развел руками. — Ладно. Я выйду через пещеру Зорро и возьму Торнадо. Вернусь через пару часов. Поброди по городу. И да, передай сержанту Гарсии эту записку, — Диего торопливо набросал несколько слов на листке бумаги, посадив две крупные кляксы. Переписывать не стал, посыпал тальком и отряхнул. Бернардо непонимающе взглянул на него, на сумку с вещами и продуктами. Диего вздохнул. — Я потом тебе расскажу. Сейчас мало времени. И для Диего, и для Зорро. Когда он вернулся в гасиенду, то обнаружил Монастарио без сознания на полу спальни. Быстро перестелив постель, Диего поднял его на руки и уложил на кровать. Движение привело Монастарио в чувство. — Какого дьявола и куда вас понесло? — Диего постарался говорить спокойно и ровно, хотя сердце выпрыгивало из груди. Монастарио чуть повернул голову, глядя на него из-под полуопущенных век. — Внизу кто-то был, — пробормотал он, — я слышал фырканье лошадей и плач женщины. Я подумал, что это вы... — Тише, лежите спокойно. Хотите пить? — Да... дайте... Выхлебав кружку воды, капитан немного пришел в себя и смог уже спокойно и более подробно рассказать о событиях последнего часа. — Я услышал внизу ржание и фырканье лошадей. Вначале решил, что это вы зачем-то привели второго коня. Но потом заговорил мужчина... и заплакала женщина. Я слышал звук пощечины. Она умоляла... — капитана передернуло. — Кем надо быть, чтобы поднять руку на женщину... Дальше заговорил другой... велел ей заткнуться, а своему дружку — не портить товар. Не знаю, что на меня нашло. Вы ведь даже оружия мне не оставили... — Но вы все равно потащились спасать женщину, — Диего покачал головой, — я рад, что не ошибся в вас, мой капитан. А теперь лежите спокойно, я дам вам лекарство и оставлю поесть. А дальше уже сеньор Зорро позаботится о несчастных дамах. Монастарио застыл. — С чего вы взяли, что было несколько женщин? Я говорил об одной. — Их было три, — рассказывая, Диего разминал шарики снадобья из ивовой и хинной коры, призванного сбить жар. — Трех девушек похитили вчера вечером из города. В их числе сеньорита Пинья. — Значит, слух не обманул меня, — капитан болезненно усмехнулся, — мне показалось, что я узнал голос Пиньиты. Потому и встал... Диего кивнул, ощутив странный укол неприязни к несчастной девушке. — Она ведь навещала вас иногда, — собственный голос показался ему чужим. Монастарио отвел взгляд, ничего не ответив. Уже внизу, переодевшись в костюм Зорро, Диего отправился во двор исследовать оставленные похитителями следы. В дальнем конце двора он отыскал обрывок нижней юбки, зацепившийся за колючую поросль, отпечатки ног и копыт. Коней подковали в кузне у старого Альберто, индейца-полукровки, и лучшего кузнеца в Реина де Лос-Анхелес. Только он делал треугольный спил на подковах, это был его знак. Поднявшись в спальню, Диего застал Монастарио копающимся в седельной сумке. На столике лежало зеркало и бритвенный прибор. — Не забывайте пить лекарство, — Диего переставил шкатулку на столик и долил воды в кувшин. — Пока повремените с бритьем. Я вернусь и помогу вам. — Нашли что-нибудь? — поднял голову Монастарио. Диего кивнул и вкратце сообщил о своих открытиях. — Мне пришло в голову, — Монастарио устало откинулся на подушку, — от кузни старика идет всего одна дорога, не считая той, что является основной. Она почти заброшена, проходит как раз мимо этой гасиенды, тянется через кардональ и оканчивается у старой серебряной шахты. Быть может, вам стоит поискать там? Диего сжал его руку, не в силах произнести ни слова. — Я делаю это не для Зорро, и не для Диего де ла Веги, — поморщился капитан, выдергивая из его пальцев многострадальную конечность, — а для прекрасной сеньориты, которая всегда была добра к одинокому человеку. Он отвернулся и вытянулся на постели. А сеньор Зорро, надвинув маску, вышел из спальни и спустился вниз, к ожидающему его Торнадо. Напрямик к шахтам был только путь — через кактусовое поле, кардональ. Диего справедливо рассудил, что лишних полчаса ничего не решат, поэтому направил Торнадо в объезд. Солнце было на полпути к зениту. По такому пеклу никто не рискнул бы ехать. Потому логично было предположить, что похитители будут пережидать до вечера в укромном месте. И поблизости было единственное такое укрытие — то, что указал Монастарио. Диего спрашивал себя, сколько бы потерял времени, расспрашивая Альберто, который, вполне возможно, мог и не знать, кем были его клиенты. Возможно, негодяи успели бы совершить ещё налет и похитить новых девушек, благо, в городе не было недостатка в прекрасных сеньоритах как низшего, так и высшего сословия. Диего пришпорил коня, заодно проверив у пояса пистолеты. Это были особые пистолеты, изготовленные по специальному заказу гениальным оружейником Варгасом. Для перезарядки их было достаточно опустить дулом вниз и легонько тряхнуть. Они не раз спасали жизнь Диего де ла Веге, теперь им предстояло помочь сеньору Зорро спасти похищенных женщин. Шахта располагалась в небольшом каньоне, густо заросшем колючим кустарником и опунцией. Когда-то здесь процветал маленький городок, но постепенно серебряные рудники иссякли, и люди перебрались в Лос-Анхелес, где теперь жили их потомки. Здесь было почти идеальное убежище. Местные сюда не ходили, считая шахту обиталищем нечисти, а для благородных донов это были всего лишь старые заброшенные развалины. Диегонаправил Торнадо к обломкам стены неподалеку от каньона, завел в тень и велел ждать сигнала. Сам же снял плащ, который стал бы помехой в колючих зарослях, свернул его и, перекинув через локоть, принялся спускаться ко входу в шахту по едва заметной тропке. Внутри было темно, пыльно и прохладно. Диего, видевший в темноте как кошка, некоторое время постоял с закрытыми глазами, затем открыл их и двинулся вперед по основному ходу. Он вслушивался в звуки, среди которых пока не было ничего необычного — поскрипыванли обветшалые сваи, где-то сыплался песок, шелестели бегающие по стенам ящерицы. Становясь сеньором Зорро, Диего менялся до неузнаваемости. Он начинал двигаться бесшумно, чуял на расстоянии малейшие дуновения и ощущал дрожь земли, если в миле от него проезжал всадник. Из глубины левого коридора сквозняк принес легкий аромат духов, и Диего, не раздумывая, устремился туда. На всякий случай он вытащил один пистолет, а в другой руке зажал шпагу. Идти пришлось недолго, уже шагов через десять его острый слух уловил слабые женские всхлипы. Диего прибавил ходу и скоро очутился прямо перед спуском в штольню, откуда и раздавались звуки. — Сеньориты, — тихо позвал он, различив на дне штольни три сгорбленные фигуры, — вы слышите меня? — Кто там? — слабый, охрипший от слез голос трудно было опознать. — Это Зорро. Сеньориты, я протяну вам плащ и подниму наверх. — Зорро, — плач резко прервался, сменившись радостными возгласами. Диего закрутил плащ жгутом и сбросил вниз, держа за конец. Девушки немного поспорили, кому лезть вперед, но вскоре первая уже вздрагивала в его объятиях. Усадив её поодаль на камень, Диего вызволил из каменного мешка остальных. — А теперь, сеньориты, будьте любезны подчиняться мне во всем, — серьезно произнес он. — Похитившие вас люди где-то поблизости, и они опасны. Я спрячу вас неподалеку отсюда, и постарайтесь не привлекать внимания бандитов. Вот, возьмитесь за плащ и не выпускайте его из рук. Я вас выведу. Девушки дружно вскочили, выстроились гуськом, вцепившись в упомянутый плащ, и на цыпочках поспешили за своим спасителем. Торнадо всхрапнул и удивленно покосился на хозяина, появившегося словно из ниоткуда, да ещё в сопровождении трех девиц. Диего устроил спасенных сеньорит под охраной верного коня, приказав сидеть смирно и не казать носа, пока он сам не позовет. — Сеньорита Пинья, — обратился Диего к самой красивой из трех девушек, очаровательной танцовщице, — вы остаетесь за старшую. Он смотрел на её нежное лица, на большие темные глаза, на высокую грудь, в которой словно горело вечное пламя. Диего мог бы немало порассказать об этом пламени. Прелестная сеньорита Пинья согревала им не только Энрике Монастарио, но и его заклятого врага. Пусть это и случилось уже гораздо позже того того, как капитана арестовали. Ей хватало смелости брать от жизни всё и дарить всю себя своему возлюбленному. Но и дарила она себя только храбрецам. Ибо ухаживания дона Диего сеньорита Пинья хотя и приняла с благосклонной улыбкой, но мягко обозначила границу, когда дело стало близиться к закономерной развязке. Ждать в засаде пришлось довольно долго. Солнце было уже почти в зените, когда вдали появилось облако пыли и двое всадников. Диего наблюдал из своего укрытия, как они подъезжают и спешиваются, привязывают коней у спуска в шахту. Друг за другом они спустились вниз и исчезли в темном проеме. Тогда Диего осторожно отвязал коней и провел туда, где прятались девушки. Усадив двоих на одну лошадь и сеньориту Пинью — на вторую, он велел им скакать без остановки до самого города. Прежде, чем тронуть коня, прекрасная танцовщица наклонилась и запечатлела на его губах жаркий поцелуй. Диего смотрел вслед девушкам, не забывая держать под надзором и вход в шахту. Но все же допустил оплошность. Он не знал, каким образом один негодяй сумел выбраться незамеченным и обойти его. К затылку прижалось холодное острие. — Попалась, лисичка, — прошипел бандит. — Ничего, шлюшек тоже отловим. А вот за тебя получим кругленькую награду! Диего скрипнул зубами и поднял руки. Лиса попалась в капкан. Второй бандит быстро выдернул из-за пояса пленника пистолеты и направил на него. Первый же убрал нож, вытащил из-под пончо тонкую прочную бечеву и крепко связал Диего руки. Затем, всё так же под прицелом пистолетов, его оттащили к небольшому дереву, ствол которого оплетала вездесущая колючка, и привязали к нему так, что при попытке освободиться длинные шипы впивались в тело. — Грязный лис угнал наших лошадей, — бандит, который держал пистолеты, зло сплюнул себе под ноги, — что делать будем, Пако? Где-то тут должен быть его конь. — Спятил? — огрызнулся Пако, выпрямляясь и утирая с лица пот. — Я к этому дьяволу не подойду близко. Как солнце на убыль пойдет, ты останешься тут стеречь его, а я пойду за лошадьми. Они говорили на грубом наречии, что было в ходу у пеонов и метисов, которое Диего отлично понимал, однако сделал вид, что не разобрал ни слова. Он уронил голову на грудь, глядя на собственные обтянутые черным колени, и лихорадочно искал выход. Торнадо. Торнадо — это возможность предупредить. Бернардо? Но что может несчастный Бернардо против двух мерзавцев, вооруженных его пистолетами? Капитан? Резко вскинув голову, Диего пронзительно свистнул. Раз, другой, третий. Громадный черный жеребец с громким ржанием взвился на дыбы, перемахнул через стену и помчался по дороге. Тот бандит, что забрал пистолеты, вскочил, целясь в Торнадо, но облако пыли скрыло коня от него. Выстрелив наугад, он в ярости швырнул оружие наземь. — Остынь, Торо, — хмыкнул Пако, глядя, как незадачливый стрелок рвет и мечет, — это всего лишь конь. — Это конь проклятого лиса, — Торо подошел к пленнику и с силой ударил его ногой в бок. Диего скрипнул зубами, но не шелохнулся. Боль растекалась по телу с каждым ударом сердца, с каждым вдохом. — Ладно, ты карауль, а я пойду воды принесу, — Пако поднялся с валуна, на котором сидел, и двинулся вдоль каньона, к небольшому пролеску, огороженному зарослями опунций. Диего попробовал незаметно растянуть путы на руках, но острые колючки тут же впились в плечи и спину, вспарывая тонкий шелк рубашки. Торо тем временем уселся в теньке, у самой стены, за которой раньше стоял Торнадо. Шло время. Минуты складывалис в часы. Солнце пекло немилосердно. Одетый в черное Диего понимал, что долго не продержится. Голова уже кружилась, в глазах плясали черные точки — предвестие обморока. В груди разливалась противная легкость. Пако принес воду в небольшом козьем мехе, и они с напарником вволю напились. Диего попытался выдавить хоть каплю слюны, но пересохший рот напоминал безжизненную пустыню. — Смотри, — услышал он как сквозь туман голос одного из бандитов, — никак лис сейчас скопытится. — А нам-то что? — лениво ответил другой. — Чай, за труп дадут не меньше, чем за живого. — Тихо... там кто-то есть! — Где? — Там, в кустах. — Так пойди, посмотри! Голоса доносились будто через толстый слой ваты. Диего слушал и не слышал. Что-то ощутимо кольнуло в ладонь. Боль частично вытряхнула его из оцепенения. Пальцы машинально сжались. И тут его словно подбросило. В руке был не шип! То был металл! Только не потерять сознание! — Нет! Спасите! Помогите! — женский плач заставил Диего подобраться. Он старался дышать ровно и действовать четко и быстро, но все же дважды порезался. Впрочем, боль сослужила хорошую службу, удерживая его мутящееся сознание. Пистолеты лежали прямо перед ним. Один бандит сидел на валуне, второй тащил отчаянно упирающуюся Пинью. Диего прикусил губу и чуть подался назад, используя боль как способ собрать волю в кулак. Пинья взвизгнула, повернулась и вонзила ногти в лицо похитителю. Сидевший на камне негодяй вскочил. И тогда Диего пошел ва-банк. Бросив непослушное тело вперед, он схватил пистолеты, повернул их дулами вниз и встряхнул. Услышал далекие щелчки. Поднял пистолеты и выстрелил... Сознание возвращалось медленно. Голову словно обмотали несколькими слоями ткани, звуки сливались в неразборчивый шелест, в котором время от времени пробивались отдельные слова. — Вега, очнитесь! Вега! В ноздри ударил знакомый звериный запах. На лбу лежало что-то прохладное. — Его солнцем перегрело, — далекий всхлип. — Господи, Энрике, что делать? — Он приходит в себя. Тише, не плачь. Лучше придержи ему голову и дай мне мех. К губам прижалось деревянное горлышко, и в рот полилась холодная вода. Диего жадно жадно, чувствуя, как с каждой каплей в тело возвращаются силы. Открыв глаза, он не сразу смог сфокусировать взгляд. Над ним склонились два лица, одно нежное девичье, с мокрыми от слез щеками, другое — заросшее почти до самых глаз, сверкающих синевой. Ветерок пробежался по щеке. Вздрогнув, Диего прижал руку к лицу. — Тебе придется помочь ему сесть на лошадь, — сказал Монастарио, который, судя по всему, держался даже не на силе духа, а на каких-то мистических флюидах. Девушка встревоженно взглянула на капитана, затем обхватила за плечи и прижала к губам горлышко меха. — Похоже, мне придется позаботиться о вас обоих, — сеньорита Пинья шмыгнула носом. — Кто бы мог подумать! Не бойтесь, дон Диего, я никому не скажу про вас. Энрике, давай я сначала посажу тебя, а потом уже сеньора де ла Вегу. На гасиенду они возвращались втроем: Диего и Монастарио верхом на Торнадо и отважная маленькая танцовщица на серой кобыле. Уже возле самой усадьбы Диего обнаружил, что капитан потерял сознание. Сердце его билось едва слышно. Диего, который сам был не в лучшем состоянии, с помощью Пиньи кое-как поднял Монастарио в спальню, уложил на кровать и сам свалился рядом. Расторопная и сообразительная девушка, не задавая вопросов, бросилась за водой, затем разожгла огонь в камине и, пока закипала вода, успела задать корм лошадям. Потом она помогла Диего раздеться и промыла раны от колючек на его спине и руках, смазав их соком какой-то незнакомой ему разновидности кактусов. Боль почти сразу утихла. Вдвоем они обработали открывшиеся раны на теле Монастарио и так же смазали кактусовым соком. Капитан до конца так и не пришел в себя, его снова начало лихорадить. Диего растер несколько шариков хины, смешал их с водой и сумел влить эту горькую смесь в рот Монастарио. Тот закашлялся, застонал, но проглотил. — Что случилось, Пиньита? — спросил Диего, когда усталая девушка подошла к окну, всматриваясь в вечернее темно-синее небо. — Ты ведь уехала с подругами. — Эста и Катарина поехали вперед, а я остановилась, чтобы вытащить камешек из подковы лошади, — девушка нервно перебирала край верхней юбки. — Вдруг вижу, Торнадо летит, я испугалась. Поняла, что с сеньором Зорро случилась какая-то беда. Я как раз была возле гасиенды, когда Торнадо примчался, принялся бить копытами и громко ржать. Словно вызывал кого-то. А потом появился Энрике... Плечи Пиньи заметно дрожали. Она снова шмыгнула носом. — Я глазам своим не поверила. Сердце чуть не остановилось, когда увидела его. Царица небесная, бедный мой, сколько же он перенес... — Пинья стиснула руки. — Энрике увидел меня. Я поджежала, подхватила его, он на ногах не стоял. Я рассказала, как сеньор Зорро нас вытащил из шахты. И тогда Энрике сказал, что что-то не так, что конь бы никогда не прибежал один. И мы решили ехать на выручку... Она замолчала, видимо, собираясь с духом. Диего смотрел на её узкую спину, на тяжелую темную косу, спадающую до ягодиц. — Мы подогнали коней с другой стороны. Энрике сказал, что так безопаснее. Потом я отвлекла внимание этих мерзавцев, а Энрике передал нож. Дон Диего, видели бы вы его, когда он, словно бесплотный дух, плелся через заросли вам на выручку. Я хотела остановить его... боялась, что он умрет... — Вам двоим я обязан больше, чем жизнью, — мягко произнес Диего, приблизившись и положив руки на плечи девушки. Она вздрогнула, отстраняясь. Затем повернулась к нему, подняв бледное, без кровинки, лицо. — Прилягте, дон Диего, — голос её был бесцветным и усталым, — я сделаю для вас отвар, он вернет силы. Ваши раны неопасны, и я больше боюсь за Энрике... Она вдруг села на край постели и горько, безутешно расплакалась. Прошло несколько часов. Диего удалось даже немного поспать. Он проснулся от того, что Монастарио, метавшийся в бреду, задел его рукой. Пинья непрерывно меняла примочки на лбу и груди капитана, по её щекам катились слезы. Диего понимал её. Понимал с того мига, когда она впервые назвала капитана просто Энрике. "Сеньор Зорро" — так она звала его альтер-эго в мгновения пылкой страсти. "Дон Диего" — так вежливо и с ласковой улыбкой раскланивалась с ним самим. А Монастарио был для неё просто Энрике. И Диего кусал губы, представляя себе, как она выкрикивает имя капитана, извивается под его гибким мускулистым телом, как её тонкие пальцы с острыми ногтями царапают его лопатки. Он словно наяву видел поджарые ягодицы, мечущиеся меж разведенных бедер девушки, чувствовал, как смешивается их дыхание и одним протяжным стоном они приветствуют финал. — Тише, тише, Энрике, — шептала девушка, роняя слезы на плечо Монастарио, — всё хорошо, любовь моя. Твоя Пинья с тобой. Диего тоскливо усмехнулся. Женщина всегда остается женщиной. И он в любом случае никогда не сможет дать Монастарио того, что может дать Пинья. Да и любая другая. — Вега... — застонал капитан, заставив Диего подскочить на месте. — Вега... Пинья вздрогнула, бросив на него странный взгляд. — Думаю, мне пора возвращаться в город, — Диего прикусил губу, глядя в сереющее небо за окном, — ты ведь останешься с ним, Пиньита? Девушка шмыгнула носом и отвернулась к столику за свежими примочками. — Конечно останусь, дон Диего, — тихо сказала она. — Только и вы возвращайтесь поскорее. Думаю, вы ему нужнее сейчас, чем я. Меня он не позвал ни разу... Диего обнял её, коснулся губами виска. — Спасибо тебе за всё, Пиньита. Ты ангел. И очень смелая. Она грустно усмехнулась и отерла с его лица пот. Затем снова склонилась над Монастарио и принялась промокать чистой тряпицей открывшуюся рану на груди. Вернуться удалось только следующим вечером. Диего пришлось переговорить с отцом и рассказать о событиях у старой шахты, уладить кое-какие дела с солдатами и отдать распоряжения заместителю, дону Игнасио Риене, достойному пожилому кабальеро и близкому другу дона Алехандро. Диего намекнул, что сеньор Зорро несколько пострадал, спасая девушек, и ему требуется помощь. Но, как понимает дон Игнасио, помощь эта не должна быть явной. Игнасио Риена, уважавший храбрость и мужество и в свое время впечатленный поступками Зорро, полностью с ним согласился. Гасиенда встретила Диего тишиной, и на миг у него внутри все оборвалось. Он взлетел по лестнице наверх и ворвался в спальню. В камине мирно потрескивало пламя, над которым в котелке что-то кипело, источая аппетитный аромат. Пинья посапывала, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом в бедро Монастарио. Рука капитана покоилась на её густых волосах. Диего сглотнул подступивший к горлу комок. Монастарио открыл глаза и посмотрел на него. Затем поднял свободную руку, прижал палец к губам и кивнул на спящую девушку. Диего подошел к Монастарио и прижал ладонь ему ко лбу прежде, чем тот успел отстраниться. Лоб был влажный и холодный. Диего зажмурился, чтобы удержать слезы облегчения, резко отвернулся и отошел к камину. Пинья проснулась около полуночи. Всё это время Монастарио лежал неподвижно, чтобы не разбудить ее. Диего поразило его заботливое отношение к девушке из простонародья. Он никогда не думал, что Монастарио способен кого-то любить и о ком-то заботиться. — Прости, Энрике, я уснула, — покаялась Пинья, с беспокойством всматриваясь в лицо капитана и с беспокойством ощупывая его лоб и шею. — Ой, рагу! — Я его доварил и снял, — улыбнулся Диего. Пинья слегка покраснела. — Спасибо, дон Диего, — немного натянуто улыбнулась она в ответ, — я сейчас положу вам поесть. Она сползла с постели и подошла к камину. Диего тряхнул головой. Танцовщица явно опасалась его. Но почему? Вдруг он догадался. И понял, каким же был болваном. Бедняжка была счастлива, что её Энрике вернулся к ней. И до ужаса боялась, что он, Диего де ла Вега, расскажет её возлюбленному, что она делила постель и с сеньором Зорро. — Завтра днем я сбрею эту ужасную бороду, — сказала Пинья, садясь с полной плошкой рагу рядом с Монастарио. — И подстригу эти ужасные космы. Она принялась кормить капитана, который кротко, словно прирученный зверь, брал еду из её тонких пальцев, слизывая с них соус. С трудом оторвав взгляд от этого зрелища, Диего сжал свою плошку и принялся подбирать губами кусочки тушеного мяса и плодов. Сердце его ныло от тоски, от чего-то странного, свербело и мучительно подрагивало. Он кое-как заставил себя проглотить остатки соуса и попросил Пинью помочь ему с лошадьми. Внизу девушка тут же настороженно развернулась к нему, Диего видел, как блестят её глаза. В белом покрывале лунного света она казалась неземным созданием. Диего слабо улыбнулся. — Я только хотел сказать вам, сеньорита Пинья, — тихо произнес он, наклоняясь к ней, — что вам нечего опасаться. Сеньор Зорро — кабальеро, как и Диего де ла Вега, и не станет похваляться благосклонностью прелестной сеньориты перед её возлюбленным. Девушка задрожала, обхватив плечи руками. — Могу ли я доверять вам, дон Диего? — чуть слышно откликнулась она. — Я думала, что никогда больше не увижу Энрике. Я люблю его. И всегда любила. — А сеньор Зорро? Девушка чуть наклонила голову. — Я любила сеньора Зорро. Храбрецы заслуживают любви. Но этого не было бы, если бы... — ...если бы капитан Монастарио оставался в городе, — договорил за неё Диего. — Я знаю, дон Диего, Энрике не любит меня, — Пинья грустно вздохнула, — но я люблю его. Ему я отдала свое сердце и свою невинность. Я ничего не жду от него и хочу просто быть с ним. Столько, сколько отпустит мне Пресвятая Дева. Он ведь из благородных, а я — простая метиска. — Почему вы так уверены, сеньорита, что капитан не любит вас? — этот вопрос дался Диего с большим трудом. Пинья усмехнулась. — Я не слепая, дон Диего. И не глухая. Он был почти мертв, но все-таки пошел спасать вас. Я видела его лицо, когда он подумал, что вы можете умереть. Я поняла, что права, когда он бредил и звал... не меня... вас! Он любит вас! И эта любовь внутри него, в его сердце, в его голове. Закрыв лицо руками, она покачала головой. Диего стоял, словно громом пораженный её словами. Пинья медленно отвела ладони от лица. — Я понимаю... — прошептала она, глядя на Диего, — в него нельзя не влюбиться. Как и в сеньора Зорро... Потому что ведь вы тоже влюблены в него, дон Диего. Вы любите Энрике так же, как и я. И ваше сердце пылает огнем, как и ваши глаза, когда вы смотрите на него. Диего шагнул к ней и сжал её маленькие сильные руки в своих. Пинья с тоскливой улыбкой смотрела на него. — Пусть пока будет так, как есть, — тихо произнес Диего, — пока я наместник Лос-Анхелеса, пока мы трое есть друг у друга. Я клянусь, что буду оберегать и защищать вас, чего бы мне это ни стоило. Девушка погладила его склоненную голову, и Диего благоговейно прижался губами к ее пальцам. Потом они вернулись наверх и застали Монастарио дремлющим. С помощью Диего Пинья быстро сменила повязки на самых серьезных ранах. Пока она накладывала кашицу из мякоти кактуса и сока каких-то трав, Диего убедился, что раны выглядят уже гораздо лучше, воспаление спало и дело идет на поправку. Он с благодарностью взглянул на девушку. Эта ночь прошла спокойно. Убедившись, что жизни Монастарио ничто не угрожает, Диего и сам почувствовал себя лучше. Он помогал Пинье менять повязки, поить Монастарио травяным отваром, очищающим кровь и восстанавливающим силы. Девушке было трудно одной ворочать крупного капитана, пусть и сильно сдавшего в заключении. И помощь Диего тут была как нельзя кстати. Шли дни. Диего приходилось постоянно мотаться из города на гасиенду и обратно. Однажды, вернувшись из Лос-Анхелеса, он обнаружил Монастарио в одиночестве сидящим у окна. Подстриженный, с аккуратно подбритыми усами и бородкой, уже начавший немного восстанавливать прежнюю форму, он выглядел до боли красивым. — А где Пинья? — спросил Диего, с трудом отводя взгляд от распахнутой рубашки Монастарио. — Только ушла. Сказала, что за травами и плодами, — капитан продолжал смотреть в окно. — Она хорошо заботится о вас, — Диего огляделся, придвинул второе кресло и устроился напротив. — И вы явно идете не поправку. — Она хорошая девушка, — Монастарио произнес это так, словно отдавал приказ. — Что скажете, Вега, если я решу жениться на простой танцовщице? — Скажу, что лучшего выбора вам не сделать, — Диего прикрыл глаза, пытаясь справиться с бешено забившимся сердцем. — Скажу, что все благородные доньи не стоят и мизинца сеньориты Пиньи. — Это правда, — Монастарио продолжал смотреть в окно, — но что я могу дать ей? У меня нет ни имени, ни даже свободы. Номинально я все ещё принадлежу вам, Вега. — Вы очень изменились, — тихо сказал Диего. — Я заметил это ещё когда привез вас сюда. Теперь вы думаете не только о себе и своих желаниях. — Желания... если бы они что-то значили, — Монастарио стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки. — Но я хотя бы отплатил вам жизнью за жизнь, — после недолгого молчания произнес он. — Я больше не должен вам. И Зорро я не должен тоже. — Капитан... — И я могу перекинуть вас через колено, теперь у меня достаточно сил... — Капитан... — Черти бы драли вас, Вега! Почему я не могу думать о ней, о лучшей из женщин этих богами проклятых песков? — почти простонал Монастарио. Диего вскочил. Капитан продолжал сидеть, судорожно сжимая кулаки. Лицо его было напряжено, капельки пота выступили на седых висках. Седина пеплом покрывала его некогда черные волосы. Диего закусил губу, не в силах произнести ни слова. А потом сделал последний шаг и оперся руками на подлокотники кресла. Тот вскинул голову и Диего увидел, что глаза его влажны от непролитых слез. Он не стал бы плакать, Диего знал это. Капитан Энрике Санчес Монастарио скорее умер бы, чем позволил кому-нибудь увидеть его слабость. Но сейчас, здесь он был как никогда близок к тому, чтобы переступить эту последнюю грань. Диего наклонился, зарывшись лицом в пепельную гриву Монастарио. — Вы можете перекинуть меня через колено... и можете убить... я не стану сопротивляться... — Убить? — Монастарио хрипло рассмеялся. — Если бы я только мог! Вы спали здесь, рядом со мной. Беззащитный, с грудью, не прикрытой даже простыней. Мне ничего не стоило убить вас в первую же ночь! — Энрике... — Тогда я должен был вам жизнь. Но больше я не должен ничего. — Вы спасли меня... сам едва живой, вы спасли меня... — Я не верю ни в бога, ни в дьявола, Вега. Но иногда я спрашиваю себя, кто послал мне вас? И за что? — Я часто спрашивал себя о том же. И спрашивал, что чувствую к вам... — И что же? — Для Зорро вы были врагом. Для дона Диего, изнеженного и слабого — защитником. Но я уже не знаю, кто же я на самом деле. И мне кажется, что только одно может помочь мне понять. Понять себя и... вас. Монастарио судорожно вздохнул, словно боролся с каким-то тайным желанием. — Знаете, вы везучий человек, Вега, — насмешливо произнес он, глядя в темные глаза собеседника. — Не будь я столь слаб в ту первую ночь, пожалуй, не ограничился бы лишь поцелуем в ваши прекрасные губы, мой милый сеньорито. Диего вскинул бровь, не в силах скрыть удивление. Монастарио усмехнулся. — Вы спали так крепко и безмятежно. И луна светила в окно. Ваше лицо, видимо, в бреду, показалось мне весьма... привлекательным. — И что вы сделали? — прошептал Диего, склоняясь так низко, что дыхание его смешалось с дыханием капитана. Монастарио чуть подался вперед. — Вот что... — прошептал он, вжимаясь губами в губы де ла Веги. Поцелуй длился и длился. Вначале почти целомудренный, он становился все более жадным, откровенным, сладким. Пальцы Диего вплелись в волосы Монастарио, коленом он уперся в край кресла и застонал, когда сильная рука скользнула по его бедру. Какое-то время они почти не дышали, яростно впившись друг в друга губами, позабыв обо всем на свете. Наконец, опомнившись, Диего разорвал поцелуй. Оба тяжело дышали. — Кажется, идет Пинья, — пробормотал Монастарио и смущенно провел языком по припухшим губам. — Дон Диего, — девушка с улыбкой вошла в спальню, — мы скучали по вам. Она переводила взгляд с Диего на Монастарио и обратно. Потом рассмеялась. — Да будет вам, сеньоры. Моя бабушка, прямой потомок принцессы Анакалько, говорила мне, что в настоящей любви нет греха. Монастарио покраснел и бросил на Диего быстрый взгляд. Пинья подошла к ним и с грустной улыбкой коснулась одной рукой щеки капитана, а другой — щеки Диего. — Если любовь — грех, то я — величайшая грешница, — она наклонилась и поцеловала Монастарио в припухшие губы. — Потому что, да простит меня Пресвятая Дева, люблю тебя, мой Энрике. И потому, что готова на всё во имя этой любви. Даже отпустить тебя... к тому, кто любит тебя больше жизни, к тому, кого ты сам любишь больше всего на свете. Просто... хоть иногда вспоминай свою Пинью... По её смуглым щекам покатились слезы. Она повернулась было, чтобы уйти, но Монастарио осторожно сжал её тонкое запястье и притянул к себе. Заглянул в темные заплаканные глаза. — Сначала ты выйдешь за меня замуж, девочка, — грубовато произнес он. — А потом можешь идти куда пожелаешь. Если, конечно, захочешь. Пинья охнула, хлюпнула носом и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь. Диего в смятении опустился на колено перед креслом и обнял их обоих. — Кто знает, что получится из этого безумия? — тихо произнес он, поглаживая спину рыдающей девушки. — Утром я возвращаюсь в город. Могу забрать вас с собой. — И как ты объяснишь моё присутствие? — скептически поднял бровь Монастарио. Диего потер переносицу, как делал в минуты раздумий. — Неделю тому назад я послал запрос на пересмотр твоего дела. Не думаю, что его величество откажет своему верному слуге в такой малости, как прощение для его друга. А на пост начальника гарнизона я вполне могу тебя назначить сам, как наместник. — Ты мне не друг, — бросил в ответ Монастарио. — Не друг, — кивнул Диего, глядя в бешеные синие глаза, — но не могу же я написать, что прошу помилования для мужчины, которого люблю. Это выглядело бы как-то... неприлично. Монастарио зыркнул и расхохотался. — Де ла Вега — само приличие! Воистину, ты больше нравился мне, когда скакал в своей дурацкой черной маске на своем дурацком черном коне... — ...всякий раз ухитряясь шлепнуть тебя по твоей красивой белой заднице. Пинья взвизгнула. Капитан всегда отличался быстрой реакцией.

@темы: творчество, фанфикшен

---

Тащу частично свои фики

14.08.2014 в 21:29

Пишет  fandom Zorro 2014:

fandom Zorro 2014. Level 2. Миди: гет

Название: Между небом и землей Автор: fandom Zorro 2014 Бета: fandom Zorro 2014, анонимный доброжелатель Размер: миди, 7544 слова Пейринг/Персонажи: Энрике Санчес Монастарио/НЖП, Диего де ла Вега Категория: гет Жанр: приключения Рейтинг: PG-13 Краткое содержание: Кто-то убивает людей, едущих на поселение в Лос-Анджелес. Во время последнего нападения в живых остается девушка, видевшая убийцу. Капитан Монастарио берет её под свою защиту. Но, похоже, их связывает нечто большее, чем положение защитника и подзащитной. Между небом и землей, между двумя враждебными мирами им предстоит выяснить, кто и зачем убивает людей. И, возможно, остановить убийцу. Канон: диснеевский сериал 1957 года Скачать: в формате: .doc | .txt | .fb2 | .epub | .pdf Для голосования: #. fandom Zorro 2014 - "Между небом и землей" Крылья у девчонки были здорово помяты, но держалась она с достоинством. По приказу Монастарио Гарсия и Мендоса поплелись в лавку за платьем для гостьи, а сама она сидела в капитанском халате, надетом задом наперед, наклонившись над столом, пока доктор Аргуэльос накладывал шины на сломанное левое крыло. — Это точно был не Зорро! — сеньорита Арено отпила вина и посмотрела на взъерошенного капитана слегка нетрезвым, но вполне благосклонным взглядом. — По-вашему, я никогда не видела Зорро? Его крылья серебристые и светятся во мраке. А у того, кто напал на обоз, крылья были черны как ночь. Она сделала еще солидный глоток и скрипнула зубами. — Он убил почти всех, кого я сопровождала, только малышей и удалось спасти — я затолкала их под повозку и укрыла тюками. Вы вовремя появились, капитан, иначе негодяй убил бы меня, а потом и птенцов. Монастарио провел рукой по растрепанной темной шевелюре. На его осунувшемся после бессонных ночей лице явно читалась тревога. Он снова прошелся из угла в угол, концы маховых перьев прошелестели по полу. — Вы можете вспомнить еще какие-нибудь особые приметы убийцы? Цвет кожи, шрамы? — Особые приметы? — задумалась девушка. — Пожалуй, да, есть кое-что. Он шипел, и премерзко. Я услышала это в самом начале, когда он вырвал сердца сеньоре Моралес, а потом напал на меня. И все время шипел, пока мы дрались. Но тут подоспел ваш отряд, и трусливый подонок удрал! Монастарио не сдержал улыбки. Горячность этой юной сеньориты ему нравилась. Однако у него не было времени на интрижку. Убийца, уничтоживший три обоза поселенцев, был неуловим. Более того, не осталось никого, кто бы мог описать его. Обычно находили уже трупы с вырванными сердцами. Повезло только нынешним утром. Патрулируя окрестности с пятью воинами, капитан успел заметить темную тень и небольшую фигурку, стремительно падающую вниз. Он метнулся, подхватил ее у самой земли и даже не сразу понял, что в его объятиях девушка. Сообразил только, когда она часто задышала и уперлась острым коленом ему в промежность. Капитан ждал криков, слез, но сеньорита Арено лишь поморщилась, когда он случайно задел безжизненно висящее крыло. — Благодарю вас, сеньор. Вы спасли жизнь не только мне. А теперь будьте так любезны, опустите меня на землю. Хромая, она доплелась до опрокинутого фургона и отодвинула тюки. На подошедшего капитана глянули три пары перепуганных круглых глазенок. Трое мальчишек тесно прижались друг к другу. Старший, лет семи, загородил братьев, топорща совсем еще маленькие крылышки, и отчаянно заклекотал в жалкой попытке отпугнуть врага. К счастью, натерпевшихся страху птенцов приняли в большой гасиенде семейства Вега, поскольку их покойная мать находилась в дальнем родстве с доном Алехандро. Пожилая кухарка взяла на себя заботу о них, и вскоре малыши совершенно пришли в себя. Капитан попытался разложить собранную информацию по полочкам, но мысли путались. В конце концов, он уселся за стол, обмакнул перо в чернила и принялся по пунктам записывать все, что было ему известно. Сеньорита Арено оказалась единственной выжившей свидетельницей. Имелось предположение, что нападения совершает Зорро, хотя подобные действия были совсем не в его духе. Но показания сеньориты расставили события последних двух месяцев по местам. 1. Убийца был высокого роста, с черными крыльями, одетый в черный костюм и маску со шляпой, на манер Зорро. Также у него было несколько необычных примет. В их числе девица Арено указала орудие убийства — кинжал, видимо, старинный, из тех, что использовались века назад для жертвоприношений. 2. Кроме того девица Арено успела заметить, что кожа на запястьях убийцы намного светлее, чем на подбородке и шее. Монастарио сопоставил известные ему факты, и выходило, что убийца обитает где-то неподалеку. Но все попытки отыскать его следы в скалах и пролеске не принесли результата. Оставался Лос-Анджелес и его обитатели. Сеньорита Арено пребывала в угрюмой ярости. Лишенная возможности летать, она не находила себе места из-за того, что не сумела задержать убийцу до прибытия отряда. Монастарио было не до того, чтобы успокаивать ее. Его самого порядком нервировал приход дона Диего — тот как всегда явился донельзя не вовремя. Но, к всеобщему удивлению, Вега принес новости об убийце. Один из его людей, объезжая владения семейства, наткнулся на человека, смывавшего в ручье кровь с рук и крыльев. — Он сказал, что тот мужчина был высокого роста, видимо, очень силен. И что крылья его были черны, как у Вестника Смерти, — задумчиво произнес Диего, прохаживаясь по комнате. — Мой человек побоялся привлечь внимание того воина, так как был безоружен, да вдобавок ко всему бескрылый. Но он верный и умный слуга, и у него отличная память. Он запомнил лицо незнакомца. — Лицо? — Монастарио аж подскочил на месте. — Он видел лицо убийцы? Где он, Вега? — Ждет снаружи, — Диего посторонился, пропуская капитана. — Сеньорита Арено, — поклонился он девушке, которая тоже шагнула к двери. — Рад видеть вас. Присев на край стола, Диего наблюдал, как Монастарио в своей обычной грубой солдафонской манере допрашивает Орландо. Бескрылый держался с достоинством и без подобострастия, что было достойно уважения. Он четко изложил все обстоятельства встречи с незнакомцем и описал внешность. Видимо, его манеры и спокойствие произвели впечатление и на Монастарио, который принялся расспрашивать о мельчайших подробностях. — Я бы мог нарисовать его, сеньор капитан, — задумчиво произнес слуга, чуть морща лоб. — Когда-то я учился в художественной школе для бескрылых, а потом недолго работал портретистом в салоне дона Ансельмо Дельгадо в Мадриде. Думаю, навыки все еще при мне. Монастарио, который нервно прохаживался из угла в угол, остановился и побарабанил пальцами по столу. — Если ты правда сможешь нарисовать его... Орландо с достоинством кивнул. — Сеньор капитан, прикажите подать чистый лист бумаги и кусочек угля. — Мендоса! — рявкнул Монастарио. Капрал вбежал в комнату, отдав честь. — Бумагу и кусок угля, — велел капитан, теребя перчатки. — Живо! Мендоса бросился исполнять приказание. — Дон Диего, этот человек давно служит у вас? — Монастарио, заметив, что тот все еще в комнате. — Орландо работает у нас смотрителем и мажордомом уже многие годы, — лениво произнес молодой кабальеро, обмахиваясь кружевным платочком. — Его услуги для нас весьма важны. — Благодарю вас, — оскал капитана мог бы напугать и менее боязливого человека. Но Диего предпочел не заметить жутковатую улыбочку. Мендоса положил лист и уголь перед Орландо. Было заметно, что ему очень любопытно поглядеть на процесс рисования. Однако Монастарио позволил остаться в комнате только дону Диего и сеньорите Арено, которая приблизилась к столу, став чуть в стороне. Она с интересом смотрела, как под ловкими пальцами Орландо на белой бумаге проступает лицо. — Линия челюсти его! — девушка скрипнула зубами. — Остального не видела, он был в маске. Эх, будь он тут, я бы поняла, он это или нет. — Как, если он был в маске? Не считая линии подбородка, — Диего чуть дернул уголком рта в усмешке, но тут же прикрыл губы платком. Девушка одарила его неприязненным взглядом. — Он был настолько близко, что я чувствовала запах его тела, — нехотя созналась она. — Я запоминаю запахи лучше, чем что-либо другое. Капитан вздрогнул и наклонил голову, пристально всматриваясь в ее лицо. Сеньорита Арено прикусила губу, подняв на него чуть раскосые темные глаза. — Вы — коатликуэ, полукровка! — удивленно произнес Монастарио. — Где были мои глаза! Вы слишком хладнокровны и неустрашимы, и то, что вы спрятали детей... Ха, мне бы следовало догадаться! — Это что-то меняет? — ледяным тоном спросила девушка. Под ее взглядом капитан смешался, краска залила его смуглые щеки. — Н-нет... простите. Просто мне почти не доводилось встречать таких, как... — Таких уродов, как я? — сеньорита Арено хмыкнула. Монастарио открыл было рот, но тут же его закрыл. — Посмотрите, капитан! — Диего шагнул к столу и взял у Орландо листок с портретом. — Это лицо не кажется вам знакомым? Монастарио взглянул и побледнел. В синих глазах отразилось потрясение. Что ж, Диего хорошо понимал его. Королевского легата не то что арестовать, но даже обвинить в чем-либо сложно. И Монастарио тоже прекрасно это осознавал. — Судя по вашим лицам это некто, облеченный властью, — сеньорита Арено задумчиво переводила взгляд с капитана на Диего и обратно. — Вопрос в том, кто или что может остановить его. Монастарио с такой силой сдавил кружку, что несчастная посудина с жалобным треском отдала душу своему древесному богу. Диего усмехнулся, не без удовольствия наблюдая за тем, как исказилось лицо капитана. — Вы думаете о том же, о чем и я? — почти промурлыкал он, едва сдерживая улыбку. Девушка вопросительно посмотрела на Монастарио. — Зорро, — скрипнул зубами тот, размалывая в пальцах остатки злополучной кружки. Тщательно обдумав ситуацию, Монастарио, Диего и сеньорита Арено решили держать втайне как показания Орландо, так и план призвать на помощь Зорро. Капитана эта идея приводила в состояние лютой злобы, поскольку в недавнем прошлом у них постоянно происходили стычки. Но он, скрежеща зубами, все же принял ее как единственную верную. Диего задумчиво дергал кружево платочка, которым до того обмахивался. — Зорро — человек вне закона, — сеньорита Арено воодушевленно взмахнула рукой, — на него не ляжет клеймо Восставшего, поскольку он уже Восставший. Я бы сражалась с ним бок о бок... если бы только могла! — она ударила кулаком по столу. — Но, думаю, мы с вами, капитан, дон Диего, все-таки приложим руку к уничтожению убийцы. — Я вряд ли, — Диего томно вздохнул, — из меня плохой боец. Да и летать я не люблю, — он пошевелил светло-серыми крыльями, тщательно сложенными перышко к перышку и благоухающими нардом. Сеньорита Арено презрительно фыркнула и вопросительно взглянула на капитана. Монастарио криво усмехнулся. — Разумеется, я не останусь в стороне, — произнес он, глядя ей в глаза. — Но возникает вопрос — как дать знать Зорро? — Об этом не беспокойтесь, — неожиданно безмятежно откликнулся Диего. — Достаточно только обмолвиться среди слуг, что через пару дней к Лос-Анджелесу подъедет большой обоз с поселенцами. Думаю, слух дойдет как до Зорро, так и до наместника. В результате мы убьем сразу двух куропаток. Монастарио нехотя кивнул. — Вы правы, дон Диего. Думаю, ваш слуга справится с этим делом как нельзя лучше. Он показался мне неглупым малым. Орландо с достоинством поклонился. Услышать подобное от капитана было поистине комплиментом. — Я сделаю все, что в моих силах, сеньоры. Диего и его слуга ушли, и Монастарио смог, наконец, немного расслабиться. Сеньорита Арено, примостившись на стуле, клевала носом от усталости. При взгляде на стройную, даже хрупкую, но наделенную недюжинной отвагой девушку капитана охватывали странные чувства. Когда же она выдала свое происхождение, ему показалось, что сердце сейчас выскочит из груди, и он чудом не проговорился. У него никогда не было времени на любовные похождения. Даже в военном училище, куда он поступил после того, как покинул монастырь, и где царили свободные нравы, у него не появилось любовников. Он всегда держался особняком, направляя все силы, всю несгибаемую волю на то, чтобы отвоевать место под солнцем. Для него, презренного полукровки, военная карьера была единственным шансом. Он бился за любое, самое незначительное повышение, переступая иногда и через собственную гордость. И вот, когда он уже не безвестный солдат, а капитан гарнизона, опытный воин, чье имя числится в Королевских Списках по указу Венценосного, вдруг появляется эта девушка. Сеньорита Арено сидела, опершись на локти и склонив растрепанную голову на руки. И Монастарио не мог отвести взгляд от прорези в ее рубахе, зашнурованной вокруг крыльев, от мягкого белого пуха и тонкой полоски перламутровой чешуи, едва заметной под частой шнуровкой. Дыхание перехватило при мысли о том, чтобы провести пальцами по этой полоске — такой же, как у него самого. Но все-таки он уже не был безрассудным мальчишкой, поэтому быстро овладел эмоциями и коснулся плеча девушки. — Сеньорита... Она вскинула голову и криво усмехнулась. — Да, капитан? Монастарио снял с крючка в углу свой порядком потрепанный плащ и протянул ей. — Для меня будет честью предложить вам комнату в моем доме, — выдохнул он, на миг зажмурившись. — К тому же вы видели убийцу, и вам нельзя оставаться одной. Несколько мгновений она оценивающе смотрела на него, потом решительно тряхнула волосами, поднялась и завернулась в предложенный плащ. — Что ж, поскольку боец из меня сейчас никудышный, придется принять ваше великодушное предложение, — в голосе ее прозвучало откровенное ехидство. — Но считаю своим долгом предупредить вас, что в городе, хотя и редко я бываю здесь, многим известно о моем происхождении. Не навредит ли вашей репутации столь тесное общение с полукровкой? Монастарио помолчал, глядя в насмешливые темные глаза. Откуда-то из глубины вдруг поднялось оглушительное, сумасшедшее желание рассказать ей, дать понять, что они более чем похожи. Но он затолкал это желание обратно, отвесил изысканный поклон и предложив руку слегка ошарашенной девушке. — Идемте, сеньорита, для меня честь принять вас у себя. А остальные пусть думают, что хотят. Прогулка через полгорода под ручку с коатликуэ была... будоражащей. К удовольствию Монастарио сеньорита Арено шла с гордо поднятой головой и ничуть не смутилась, когда проходящие мимо дамы семейства Альдонсо, задрав носы, сделали вид, будто не заметили ее. Зато возле бакалейной лавки им встретилась сеньорита Торрес в сопровождении матушки, и девушки сердечно обнялись. К удивлению Монастарио сеньора Торрес не выразила неудовольствия от общения дочери с полукровкой, напротив, одарила сеньориту Арено материнской улыбкой и поцелуем в щеку. — Капитан, — наконец соизволили заметить его дамы. — Наше почтение. — Сеньор Энрике великодушно предложил мне комнату в своем доме, — Арено отвесила в сторону капитана легкий поклон. — И я приняла его предложение. — Дитя мое, не разумнее ли будет тебе поселиться у нас? — взгляд пожилой сеньоры был красноречив. Впрочем, Монастарио не мог винить ее в неприязни. В свое время он едва не погубил ее супруга, Игнасио Торреса в большей степени ради того, чтобы скрыть письмо, где рассказывалось о его происхождении. Последнее ему удалось, но семейство Торрес с тех пор не питало к нему теплых чувств. — Благодарю вас, тетушка, — сеньорита Арено сжала сухую ладонь сеньоры Торрес в своих руках, — но это было бы весьма неразумно как с моей, так и с вашей стороны. Достаточно того, что вы выражаете мне приязнь на людях. — Тлачинолли, дитя мое, ты всегда желанная гостья в нашем доме. Иначе не может и быть для той, что спасла моих детей от верной смерти, — дона Торрес нежно коснулась непокрытых волос девушки. — Помни об этом всегда, доченька. Сеньорита Арено прижала ее руку к губам, прикрыв глаза, затем выпустила и резко отвернулась. — Нам пора, тетушка. Я благодарю тебя от всего сердца, но у капитана мне будет спокойнее за себя, и за вас тоже. Какое-то время Монастарио молчал. Девушка кусала губы, стряхнула на лицо длинные темные пряди, так что он не мог видеть ее глаз. — Тлачинолли на языке Перворожденных значит Огонь, — наконец произнес капитан. — Вам подходит это имя. Она кивнула, не поднимая головы. Монастарио прекрасно понимал ее. Легко стоять против всего мира, но бесконечно трудно сдержаться, когда кто-то проявляет к тебе доброту и понимание. Он почти смирился с тем, что ему всю жизнь придется скрывать правду о своем происхождении. О нем знали лишь Венценосный и те, кто вносил по приказу Владыки имя Монастарио в Королевские Списки. Капитан помнил их лица, поджатые губы, словно говорившие: "Ты никогда не будешь равен нам! Никогда не будешь таким как мы, кецалькоатль!" Но каково сеньорите Арено, фактически бесправной, простой охраннице и проводнице? Что ждет ее на закате жизни? Из этих непростых размышлений его выдернуло знакомое постукивание. Это чинил обувь ютившийся по соседству коатль — сапожник. Монастарио усмехнулся. Старик заметил его, наклонил голову в знак приветствия, и капитан кивнул в ответ. Это было чем-то вроде традиции, не позволяло ему забыть о том, чья кровь текла в его жилах. Так же, как и в жилах сеньориты Арено, которая стояла рядом, смущенно переминаясь с ноги на ногу. — Сюда, сеньорита, — он отпер дверь и посторонился, пропуская ее вперед. Она вошла в прихожую и остановилась, явно не решаясь расстаться с плащом. Монастарио задвинул засов и коснулся локтя девушки. — Идемте, не бойтесь. Жилые комнаты наверху. Комната, собственно, была всего одна, обставленная почти по-спартански. Кровать, шкаф для одежды, в одном углу — столик, в другом — табурет, на котором стояли небольшой медный таз и кувшин с водой для умывания. В спальне царил острый терпкий запах мужского пота, тот самый, что пропитывал плащ, наброшенный на плечи Тлачинолли Арено. Этот запах будоражил и пробуждал странные желания. Она искоса взглянула на Монастарио, который, запалив свечу, подошел к шкафу и достал оттуда покрывало, чистую простынь и чехол для подушки. — Я возьму постель и лягу возле окна, — сказал он, ловко сворачивая одеяло. — Прошу прощения за подобную наглость, сеньорита, но сейчас вам опасно оставаться одной. Тлачинолли попробовала было возразить, но капитан, судя по всему, не относился к тем, кто слушает возражения и принимает их к сведению. Бросив свою постель на пол у большого окна, он взялся помочь гостье застелить кровать чистым бельем. — Думаете, он придет за мной? — без тени страха спросила она, заправляя подушку в чехол и связывая тесемки. — Пожалуй, в таком случае вы правы. Сражаться я сейчас толком не могу, — она пошевелила сломанным крылом и поморщилась от боли. — Ненавижу быть слабой! Монастарио подошел к окну и взглянул в быстро темнеющее небо. — Вы не слабая, — отрывисто произнес он. — Вы сильная... и отважная. Мало кто сделал бы то, что сделали вы. Он стоял к ней спиной, и Тлачинолли видела, как слабо подрагивают основания его могучих темно-серых крыльев. Почему-то стало трудно вдохнуть, внутри рождалась буря, темная, жестокая, способная смести все на своем пути. Она сильно дернула раненым крылом. Боль всегда отвлекала, и сейчас помогла справиться со вспыхнувшей жаждой. Тлачинолли не понимала, что с ней творится. Она не могла чувствовать влечения к чистокровке, это было невозможно. Она дважды пробовала создать отношения, и оба раза все пошло прахом. Неспособная испытывать желания и эмоции как в отношении чистокровных кецалей, так и чистокровных коатлей, она раз и навсегда поставила крест на семье. Да и какой мужчина мог бы ужиться с дерзкой и строптивой коатликуэ! Но отчего же сейчас так стучит сердце? И отчего жаром полыхает тело при взгляде на стоящего у окна капитана? Тлачинолли заставила себя подойти к кровати. Пришлось лечь на живот, чтобы не тревожить раненое крыло. Она посмотрела на Монастарио, который явно раздумывал, стоит ли раздеваться. — Зажаритесь, — насмешливо сказала она, откровенно пялясь на его массивные крылья, казавшиеся черными в тусклом свете ущербной луны. Как, должно быть, приятно зарыться в них лицом, ощутить горький жаркий аромат, мягкость перьев. Монастарио вздрогнул, и она услышала тихое хмыканье. Затем он завел руку за спину и потянул конец шнуровки, распуская ее. Стащил мундир, оставшись в одной рубахе, прикрывавшей узкие бедра. Тлачинолли сглотнула, предвкушая продолжение, но Монастарио снял только сапоги и улегся на расстеленное одеяло. — Доброй ночи, мой капитан, — пожелала она, глядя, как он устраивается на импровизированном ложе. Он замер на пару секунд, потом поднял голову, глядя на нее. — И вам доброй ночи, сеньорита. Монастарио так измотался за день, что задремал, едва голова коснулась одеяла. Он никогда не погружался в сон полностью, всегда часть его оставалась во внешнем мире, чувствуя мельчайшую вибрацию, каждый звук. Эта способность спать вполглаза не раз спасала ему жизнь. Спасла и сейчас. Капитан не знал, сколько времени прошло с той минуты, как сеньорита Арено пожелала ему доброй ночи, и он провалился в тяжелую болезненную дрему. В ноздри ударил едва заметный запах, принесенный порывом ветра, и слабая, едва ощутимая дрожь сотрясла стену и пол — кто-то был за окном. Кто-то пытался пробраться в дом! Монастарио открыл глаза, продолжая лежать неподвижно. Со своего места он видел белоснежные крылья Тлачинолли, бессильно свисавшие по бокам кровати. И видел тень, закрывшую окно. Капитан напряг мышцы, незаметно подсунув под себя руки, и когда ночной гость протиснулся в спальню, рванулся вперед, врезавшись в него всем весом. Острая боль пронзила предплечье, затем бок. Монастарио не сразу сообразил, что получил два удара ножом. Он перехватил узкое запястье убийцы и выкрутил, второй рукой нанося удары. Оглушительное шипение заставило его лишь крепче стиснуть пальцы. Послышался слабый хруст, и капитан ощутил, как треснули под его нажимом тонкие кости. Шипение превратилось в визг. Перехватив нож другой рукой, убийца замахнулся. Монастарио на секунду отвлекся и тут же получил жестокий удар локтем в раненый бок и следом еще один, в нервное сплетение в центре груди. Перешибло дыхание, в глазах померкло от чудовищной вспышки боли, но он чудом нашел в себе силы мертвой хваткой повиснуть на убийце. И тут Тлачинолли издала отчаянный, захлебывающийся крик, клекот и шипение одновременно. Снаружи тотчас же поднялась суматоха, по лестнице застучали сапоги солдат. Убийца ударил снова, отшвырнув почти потерявшего сознание капитана к кровати, и метнулся к окну. Из-за пояса у него что-то вывалилось, но он уже протискивался в оконный проем. Послышалось хлопанье крыльев, звук быстро удалялся, затем стих совсем. Монастарио лежал, судорожно пытаясь вдохнуть и не сойти с ума от боли. Тонкие пальцы коснулись его груди, массируя, нажимая нужные точки, блокируя болевые импульсы. Наконец, капитан задышал, часто, прерывисто. — Тише, не двигайтесь, — Тлачинолли положила ладонь ему на грудь, — просто восстанавливайте дыхание. Я поговорю с вашими людьми. Он слышал, как открылась дверь, а затем раздался голос девушки, срывающийся на гневное шипение. Монастарио провел рукой по дощатому полу и наткнулся на резную рукоять. Дернул ее к себе, сунул под бок. Вспыхнуло пламя свечи, показавшееся ослепительно ярким. Он видел лица Гарсии и Диего, склонившиеся над ним, потом появилось бледное, с огромными глазами лицо сеньориты Арено. — Нет, доктора не нужно! — рявкнула она, обращаясь к злосчастному сержанту. — Проверить все посты внизу! Я собственноручно прикончу того, кто упустил ублюдка! Тяжело топоча, Гарсия выбежал из комнаты. Диего задвинул засов и опустился на колени, держа свечу. — Матерь небес! — выдохнула девушка, с ужасом глядя на багряное пятно, расплывающееся на рубахе Монастарио. Капитан попытался было отвести ее руки от бока, но сил было так мало, что не хватало даже на стон. Он прикрыл глаза, пытаясь втянуть в легкие еще хоть немного воздуха. — Дон Диего, держите чуть выше, а то не видно, — голос Тлачинолли дрогнул на миг. — Идиоты-стражники упустили мерзавца! Если бы не капитан, я была бы мертва. Она разорвала окровавленную рубаху и принялась осматривать раненый бок. — Похоже, рана не слишком глубокая, — заметил побледневший Диего, — просто много крови. Давайте, я прижму ее рубашкой, а вы поищите, чем можно перевязать. Девушка кивнула, оторвала от рубахи подол, скомкала и приложила к ране. Потом наклонилась и нежно провела окровавленными пальцами по щеке Монастарио. — Я сейчас. Рана неопасна. И скоро вы сможете нормально дышать. Монастарио закрыл глаза, борясь с подступившим к горлу горячим комом. Она была напугана. И это был не страх смерти, это был страх за него! Что-то упало и разбилось, затрещала рвущаяся ткань. Затем Тлачинолли появилась снова, с тазом и кувшином в руках. Через плечо у нее были перекинуты бинты, нарванные из чистой простыни. — Смотрите, что это? — нахмурился Диего, чуть опуская свечу. — Это что, нож убийцы? — Похоже на то, — девушка отложила трофей в сторону, явно больше обеспокоенная ранами своего защитника, нежели орудием убийства. — Поднимите свечу, дон Диего. Держите вот так. Она принялась смывать кровь с живота и бока Монастарио. Тот лежал неподвижно, закрыв глаза. Он боялся взглянуть на сеньориту Арено, боялся того, что увидит в ее глазах. — Матерь Небесная, да он же кецалькоатль! — удивленно произнес Диего и Монастарио стиснул зубы. Тряпица, смоченная в подсоленной воде, прошлась по полоске перламутровой чешуи, которая начиналась от пупка и спускалась к паху. Что-то горячее упало на лицо. Капитан подумал, что это воск, но, открыв глаза, увидел заплаканное лицо Тлачинолли. Второй рукой она ласково погладила его по щеке, пытаясь изобразить ободряющую улыбку. Рана оказалась глубокой, но, к великому облегчению Диего и Тлачинолли, внутренние органы задеты не были. Кровь удалось остановить, аккуратно стянув края разреза и наложив плотную повязку. К тому времени, как девушка закончила бинтовать бок и руку капитана, он уже мог дышать полной грудью. Его лишь изредка передергивало, но остаточные судороги должны были пройти в ближайший час. — Благодарю, — пробормотал он, выпив принесенную доном Диего воду, — что вы тут делаете, Вега? — Да вот, решил пройтись в бакалейную. У меня закончились ароматные шарики для одежды, — Диего томно усмехнулся. — И так вышло, что встретил двух прекрасных дам из семейства Торрес. Они попросили сопроводить их до дома, и я не смог отказать. На обратном пути возле вашего дома увидел парящую фигуру у окна. Мне это показалось странным и угрожающим. Тут кецаль влез в окно, и я понял, что происходит нечто очень плохое. Но пока я разворачивал экипаж, сверху закричали. Это были вы, сеньорита? Я кликнул стражников и сам поднялся вместе с сержантом Гарсией. Монастарио приподнялся на локтях, но тут же со стоном откинулся обратно, скрученный новым приступом боли. — Придержите его под спину, дон Диего, — велела Тлачинолли. — Этот мерзавец ударил его в сердечную сетку. Капитан, можете вдохнуть? — она бережно водила пальцами его груди Монастарио, надавливая на нужные точки. Тот кивнул, пытаясь не шипеть. — Матерь Небесная, как же он остался жив? — Диего заметно вздрогнул. — От такой боли ведь сердца останавливаются почти сразу. Девушка коснулась перламутровой полоски на животе Монастарио. — Полукровки менее чувствительны к боли, чем чистокровные кецали, — она с печальной улыбкой покачала головой. — Почему вы молчали, капитан? Нет... не говорите... просто дышите. Она погладила его по груди и поднялась. — Я перенесу сюда постель. Сказать, что Диего был удивлен, значило не сказать ничего. Монастарио-полукровка не вписывался в сложившийся образ. Его ошеломляющая наглость, словно весь мир принадлежит ему, жесткость, граничащая с жестокостью — все это были качества истинного кецаля. Однако же глаза Диего не обманывали, и он видел то, что видел. Он постарался скрыть потрясение, в этом ему помогла, сама того не осознавая, сеньорита Арено. — Дон Диего, нужны снадобья и кое-какие травы, — девушка стряхнула на лицо длинные волосы. — Не будете ли вы столь добры... — Конечно, — он кивнул, сочувственно глядя на нее, — я скоро вернусь. Думаю, окно стоит прикрыть. Не закрывать, а просто прикрыть. Монастарио лежал на постели, бессильно свесив руку. Мертвенная бледность понемногу покидала его лицо, но выглядел он все равно не лучшим образом. Диего поднялся, смыл с кровь с рук остатками воды из кувшина, и вытер ладони о покрывало. — Что именно нужно, сеньорита? — спросил он, подходя к девушке, которая быстро писала на клочке бумаги углем. — Вот. Еще хорошо бы ткани на бинты. — Я все принесу, — Диего ободряюще улыбнулся. — Мне надо будет еще зайти домой, но я постараюсь вернуться как можно скорее. Он спустился к своему экипажу, который стоял под деревом возле дома. Рядом нервно топтался молоденький бескрылый стражник, почтительно склонивший голову перед благородным кецалем. — Как твое имя? — обратился к нему дон Диего. — Камачо, сеньор. — Возьми этот список и беги в аптеку, что на углу возле водокачки. Пусть запишут на имя де ла Вега. Принесешь покупки и отдашь сеньорите Арено. И смотри, помалкивай. Парень поклонился и бросился исполнять приказ. Диего проводил его взглядом и отступил в тень. Самое время было появиться сеньору Зорро. Монастарио смотрел на стоявшую у окна девушку. Она закрыла ставни, но не спешила отойти. — Что я мог сказать вам, сеньорита? — тихо спросил капитан, глядя на ее поникшие крылья. — Что такой же, как и вы? Рано или поздно вы бы сами узнали об этом. Что бы это изменило? Тлачинолли повернулась к нему, откинув с лица волосы. Глаза ее блестели от слез. — Это многое объясняет, — слабо усмехнулась она. — И я не в обиде на вас, мой капитан. Вы спасли мне жизнь. — У нас пока нет времени на сантименты, — произнес Монастарио, отчаянно надеясь, что она поймет, — нож убийцы у нас. Без него он не сможет принести очередную жертву. — Вырывающий Сердца, — кивнула Тлачинолли. Она вытащила трофей из-под покрывала и внимательно изучила искривленное лезвие, украшенное ритуальными узорами. — Все-таки это жертвоприношения! Монастарио слабо улыбнулся. — Помогите мне сесть, пожалуйста. Она подошла и опустилась на одно колено, а другое использовала в качестве подпорки для его спины. Капитан устало склонил голову ей на плечо. — Уже почти прошло... благодарю вас, сеньорита. Если бы не вы, скорее всего я бы умер от болевого шока. Она погладила его по плечу и уткнулась в растрепанную шевелюру. Монастарио слышал, как бешено стучат оба ее сердца. Какое-то время они сидели неподвижно, а затем он обнял Тлачинолли и притянул к себе. Ее губы были солоны от слез, она ответила на поцелуй с такой жадностью, что у Монастарио захватило дух, как во время полета в грозу. Они целовались как сумасшедшие, потом Тлачинолли осторожно уложила Монастарио и вытянулась рядом, прижавшись щекой к его крылу. — Если бы не вы, мой капитан, я бы погибла, — пробормотала она, запоздало отвечая на его слова, — так что мы квиты. Монастарио потянулся, коснувшись ее губ почти целомудренным поцелуем. — Только не плачь. Не выношу женских слез. — Прости... я перепугалась до смерти. Вначале когда проснулась и увидела его... и тебя... а после когда поняла, что ты истекаешь кровью, — она все-таки заплакала, навзрыд, как ребенок. Монастарио гладил ее спутанные волосы, чувствуя себя как никогда живым и цельным. Тлачинолли тихо всхлипывала, выплескивая напряжение последних дней, в конце концов, ее выдержка не была безграничной. Ее слезы трогали Монастарио, поднимали что-то из глубины души. Он не помнил, чтобы еще был так же счастлив. Даже когда благодаря личной отваге и способностям привлек внимание Короля, и тот назначил его комендантом Лос-Анджелеса, он не испытывал ничего подобного. Просто удовлетворение от очередной взятой высоты и самодовольную радость при виде кислых физиономий чистокровок. Но теперь сердца его колотились так, что готовы были выскочить из груди. — Что это? —Тлачинолли вздрогнула и подняла голову. Мгновением позже она была уже на ногах. Монастарио тоже поднялся, не обращая внимания на слабый укол боли. Ставни скрипнули, отодвигаясь, и спустя миг высокая фигура с пепельными крыльями спрыгнула из окна в комнату. — Зорро! — выдохнула Тлачинолли. Монастарио скрипнул зубами, но не двинулся с места. Разбойник стоял, не делая попыток напасть, и был, видимо, настроен вполне миролюбиво. — Боюсь, времени у нас не слишком много, — тихо произнес он. — Только что я видел большого чернокрылого человека, одетого так же, как и я. Он летел в сторону Закрытого Города. Капитан и Тлачинолли переглянулись. — Храм Забытого Сердца, — побледнев, произнесла девушка. — Сеньорита права, — кивнул Зорро. — Если это действительно жертвоприношение, то лучшего места для него не придумаешь. Капитан, предлагаю заключить перемирие на время, пока не поймаем этого мерзавца. — Поймать... если бы все было так легко! — в сердцах бросил Монастарио. — Даже поймай мы его, что мы можем сделать с тем, кому власть дана самим Венценосным? Левая бровь в прорези маски вопросительно изогнулась. Капитан тяжело поднялся, подобрал мундир, пошарил во внутреннем кармане и извлек сложенный вчетверо листок. Рисунок немного размазался, но это лишь придало реалистичности изображенному на нем человеку. Зорро несколько секунд изучал портрет. — Наместник, — процедил он. — Капитан, вы можете лететь? — Могу. Монастарио кое-как доковылял до стойки в углу и взял перевязь с саблей. — Но я не могу! — Тлачинолли в бессильной ярости заломила руки. — А ты не сможешь нести меня! — Зато смогу я, — Зорро протянул ей руку. — Капитан, постарайтесь не обгонять и не отставать. Он выбрался из окна и принял девушку в объятия. Монастарио последовал за ними, расправив крылья и поднимаясь с восходящими потоками, парил, пока ветер не проник в его кровь и сердца. Тогда он несколькими могучими рывками нагнал Зорро и постарался держаться наравне с ним. Уже светало, когда впереди показались белые каменные террасы. Закрытый Город Иксчиаль-Иолотль лежал в нескольких милях к востоку от Лос-Анджелеса. Считалось, что его построили древние змееликие боги, предки коатлей. Обычно туда никто не летал, а бескрылые вообще считали его вратами в мир зла. С высоты полета город выглядел призрачным чудовищем, раскинувшим щупальца. А в центре его возвышалась ступенчатая пирамида, бурая от крови бесчисленных жертв — тот самый Храм Забытого Сердца. Согласно древней легенде пирамиду воздвиг бог Иолотль, который забыл одно из своих сердец в другом мире. Рожденный кецалькоатлем, после этого он потерял способность летать и превратился в ползучего коатля. Последователи Иолотля верили, что из сердец, отданных ему, рано или поздно соберется сердце для самого бога. И тогда полукровки, дети двух враждующих рас, заполнят мир и прекратят вечные распри. Тысячи сердец лучших из лучших ежегодно приносили в жертву богу. Постепенно население города стало редеть. Последним из его обитателей был жрец — коатль, вырвавший свои сердца на вершине пирамиды в надежде завершить ритуал. Но жертва его осталась напрасной. Эту легенду знал каждый на трех основных континентах и многие из жителей островов. Монастарио, Зорро и Тлачинолли не были исключением. На душе у всех троих было тяжело, когда они пересекли границу Города. Монастарио и Тлачинолли, полукровки, хорошо понимали стремления ушедших обитателей Иксчиаль-Иолотля. Зорро же с тоской думал о том, что ему, возможно, предстояло убить. Он не был жесток, несмотря на кровь кецалей, текущую в его жилах. Он постарался думать о тех, кого убил наместник, о птенцах-сиротах, чудом спасенных сеньоритой Арено. Он восторгался ее храбростью, силой воли и острым умом. Он многое слышал о ней, знал, что несколько семейств из Арагонии и Мадрида были обязаны ей жизнью. Она считалась лучшим проводником в этих пустынных опасных землях. Сеньора Торрес рассказывала, как Тлачинолли вырвала из когтей смертоптиц ее сына и дочь, возвращавшихся из Мадрида в Лос-Анджелес. Но для таких, как Торресы, Вега, Алонсо и сотни других семейств кецалей полукровка Арено была низшим существом. Мало у кого хватало смелости признать ее равной себе, как это делали дамы Торрес. И Зорро хорошо понимал капитана, который, как мог, скрывал свое происхождение. Впрочем, солдаты, в основном бескрылые или полукровки, очевидно, были в курсе происхождения своего капитана. Они боялись, но и уважали его. Так же, как уважали и сеньориту Арено за ее отвагу, доброту и дружеское отношение к людям независимо от расы. Зорро вздохнул, паря над заброшенным зданием тепао — общественного дома, в котором обычно жили молодые коатли до посвящения в воины. Тлачинолли, которую он бережно держал на руках, стараясь не задевать раненое крыло, прищурилась, а потом указала указывая вниз. — Смотрите, там кто-то есть! Зорро спланировал на крышу тепао, поставил Тлачинолли на ноги. Минутой позже рядом захлопали крылья, и к ним присоединился капитан. — Люди, — тихо произнес Монастарио, чуть прищурившись, чтобы рассмотреть вереницу скованных попарно пленников, которых, очевидно, одурманенных чем-то, тащили на цепи двое мускулистых коатлей. Даже с такого расстояния можно было различить чешуйчатые черепа и тонкие гибкие тела. — Их ведут к пирамиде, — прошептала Тлачинолли, сжав руку Монастарио. Тот взглянул на Зорро, который уже был готов взлететь. — Будет лучше, если мы полетим к пирамиде, а сеньорита Арено останется и попробует освободить людей, — сказал разбойник, расправив крылья и чуть шевеля ими. — Капитан, вы сможете драться? Монастарио коротко кивнул. — Хорошо. Я спущусь и посмотрю, что там происходит. А вы, как спустите вниз сеньориту, присоединяйтесь ко мне. Зорро почти беззвучно поднялся с крыши и на бреющем полете пронесся над самой землей, невидимый для пленников и их мучителей. Монастарио повернулся и обнял Тлачинолли, обхватив одной рукой за талию и прижав к себе теснее, чем было дозволено приличиями. Она обняла его и сама поцеловала. — Береги себя, — сказал капитан, наконец, усилием воли разорвав поцелуй. — Хотя я могу предложить тебе только свои сердца... — Большего мне и не нужно, — слабо улыбнулась Тлачинолли. Монастарио подхватил ее на руки, слетел с крыши и осторожно опустил девушку на землю. Один их взгляд сказал больше, чем они могли бы наговорить за вечность. Тлачинолли кралась за вереницей пленников, выжидая момент, когда можно будет отвлечь стражу. Пленники брели покорно, словно скот на заклание. Девушке показалось, что одного из них она узнала. Продолжая красться следом за людьми, она юркнула в щель между домами, протиснулась на другую сторону и оббежала угол. Густая зеленая изгородь, увиденная ею с крыши тепао, была отличным наблюдательным пунктом. Отсюда Тлачинолли могла видеть колонну, оставаясь незамеченной. Чуть отодвинув листву, она разглядела юношу, который на самом деле оказался ее старым знакомым. Это был Акуальче, сын бескрылого скотника семейства Торрес, с которым Тлачинолли подружилась, и которого знала как умного и смелого парня. Прижав кулак ко рту, она издала резкий вопль, подражая самке смертоптицы. Стражники в страхе заозирались — смертоптицы были извечными врагами коатлей. Тлачинолли снова закричала, затем оббежала дом с другой стороны и издала еще более пронзительный вопль, подражая уже самцу. Маневр сработал! Тлачинолли поняла это, когда один из коатлей, отрывисто прошипев ругательство, выпустил цепь и юркнул в первое попавшееся здание. После секундного колебания второй последовал за ним. Тлачинолли опять обогнула здание и бросилась к пленным, на бегу вытаскивая из-за пояса прихваченный с собой жертвенный нож. По счастью закован в кандалы был лишь первый мужчина в цепочке. Тлачинолли освободила остальных и велела Акуальче уводить их из города. Лишь добравшись до головного пленника, Тлачинолли поняла, почему его заковали. Цепи обвивали два могучих крыла, плотно прижимая их к телу. Кецаль поднял голову и девушка вздрогнула от неожиданности, узнав дона Алехандро де ла Вегу. Старый идальго был сильно избит, видимо, он яростно сопротивлялся. — Берегись! — закричал он, глядя через плечо Тлачинолли. Девушка развернулась, одновременно присев и выбросив ногу в ударе. Ступня врезалась в живот стражника, и тот отлетел к стене дома. Второй коатль с шипением налетел на Тлачинолли. Глаза его распахнулись, болезненное удивленное шипение сорвалось с губ, и он тяжело осел на землю. Тлачинолли с трудом удержала в руке нож, на который напоролся стражник. Второй коатль поднялся на ноги, выхватив из-за пояса длинный кинжал. Девушка вонзила острие жертвенного ножа в разъем для ключа и повернула. Она слышала звон цепей уже за спиной, сцепившись с коатлем в яростной схватке. Он был намного сильнее и метил по сломанному крылу. Тлачинолли спасала лишь реакция тренированного воина и способность по мельчайшим признакам определять движения и жесты. Однако из глубокого пореза на правой руке уже струилась кровь — кинжал стражника задел вену. Торжествующе зашипев, он попытался упрочить успех, но тут на него сверху обрушился дон Алехандро. Старый идальго был вооружен лишь цепями. Набросив их на шею коатля, он взлетел и удерживал его навесу, пока тот задыхался и бился. С хрустом сломалась шея. Бросив обмякшее тело, дон Алехандро опустился рядом с Тлачинолли, снял богато расшитый пояс и перетянул ее раненую руку. — Дон Алехандро, — девушка сжала нож, — сможете вы отнести меня к храму? Тот кивнул и осторожно приобнял Тлачинолли за талию. Тяжело хлопая помятыми крыльями, он полетел к пирамиде. Уже издали они увидели сражающихся над ее вершиной кецалей. Монастарио и Диего, плюнув на учтивость и правила поединка, нападали с двух сторон, сильно тесня убийцу, который злобно шипел и плевался, но ничего не мог поделать против двух опытных бойцов. Ему удалось зацепить крыло Монастарио, метнув стилет, но рана была неопасна. Зорро увернулся от второго стилета и ударом крыла вышиб из руки противника длинную саблю. — Капитан! — хриплый клекот заставил Монастарио зависнуть в воздухе. — Стойте! Я знаю, кто вы! Вы такой же, как и я! Кецалькоатль! Ваши сердца могли бы вернуть мир на эту землю, могли бы помочь таким как мы обрести положенный нам статус! Сердца полукровок обладают огромной силой! Монастарио, хрипло дыша и тяжело взмахивая крыльями, смотрел на убийцу, как зачарованный. Зорро тоже не нападал, но не потому, что внял сказанному. Его терзала тяжесть выбора — убийство было тем, чему противилось его сердце, его душа. — Сейчас вы — ублюдок, раб, и ваши крылья — подстилка для чистокровных, — торопливо говорил убийца. — Но если восстанет Иолотль, вы займете место, принадлежащее вам по праву! Сможете жениться на девушке, которую так страстно защищали! Монастарио сжал кулаки. Это были жестокие, но правдивые слова. Полукровка, по сути дела, никто, он даже не может взять в жены любимую женщину без соизволения Венценосного. — И как же вам удалось стать наместником здесь, собрат мой? — прорычал капитан, с яростью глядя на врага. — И чего вы добиваетесь? — Моя мать-коатль была наложницей бывшего Венценосного, — убийца медленно стянул маску, открыв лицо с тонкими чертами. — Я рос как младший принц, пока не понял, что для всех вокруг я просто грязь под ногами. Лишь мой царственный брат любил меня. По моей просьбе он сделал меня наместником этих земель. Это было все, на что я мог рассчитывать, я, принц крови, сын Венценосного! — он заскрежетал зубами. — Но здесь мне было дано высшее знание о том, как вернуть кецалькоатлям былую славу! Это может сделать Великий Иолотль, сын Солнца и Луны, Двукровный. — И вы верите в этот бред? — усмехнулся Монастарио, хотя сердца его забились чаще при последних словах. — Я понял лишь сейчас, как был глуп, вырывая жалкие сердца однокровных, — убийца будто не слышал его. — Ваше сердце, капитан, или сердце девчонки, или... — Замолчите! — рявкнул взбешенный Монастарио. — Не вам говорить о ней! Вы чешуйки ее не стоите! — Вы знаете, каков закон! — продолжал убийца, словно прочитав его мысли. — Соизволение Венценосного подразумевает Очищение. Для вас обоих. Выдержите ли вы его, капитан? И выдержит ли его эта девица? Знаете ли вы, каково против воли отдаваться кому-либо? Это хуже смерти! Быть может, легче вам было бы отдать свои сердца ради процветания рода кецалькоатлей? — он шарил рукой по поясу, видимо, в поисках жертвенного ножа. — Нам не нужно ничье соизволение, — раздался холодный голос Тлачинолли. — Меня тошнит от высокомерия чистокровных, но еще больше тошнит от тебя, ублюдок. Чтобы принести жертву, тебе нужно это, не так ли? — она помахала кривым кинжалом. С губ убийцы сорвался пронзительный клекот, полный разочарования и гнева. Дальше все произошло так быстро, что опомниться не успел никто. Убийца метнулся к Тлачинолли, вырвал у нее кинжал и попытался вонзить ей грудь, но дон Алехандро взмахнул крыльями и развернулся так, что острие лишь пропахало дорожку в его седых перьях. Тогда убийца ринулся вниз, выкрикивая ритуальные фразы на древнем языке. Поняв, что он задумал, Монастарио устремился следом, и одновременно с ним метнулся Зорро. Но они опоздали. Косым ударом вспоров себе грудь, убийца вырвал на острие кинжала собственное трепещущее сердце, слабо клекотнул, стряхнув его вниз, и на последнем вздохе вырвал второе. Кровь хлынула на ступени пирамиды, а затем упало уже бездыханное тело. Монастарио и Зорро замерли, тяжело хлопая крыльями. Потом развернулись и медленно направились к тепао. Дон Алехандро с бледной Тлачинолли на руках летел следом. Капитан опустился на плоскую, устланную плотно пригнанными каменными панелями крышу и уронил голову на руки. Крылья его безвольно повисли, он какое-то время переводил дыхание. Внутри было пусто. Слова убийцы набатом звучали в мозгу: "Соизволение Венценосного подразумевает Очищение. Для вас обоих. Выдержите ли вы его, капитан? И выдержит ли его эта девица?" Маленькая сильная рука коснулась его плеча. Он обернулся. — Мне неважно, будет ли признан наш брак, — сказала Тлачинолли. — Важно лишь, что я хочу быть с тобой. И мне надо знать, хочешь ли этого ты. Монастарио взглянул через ее плечо на старшего де ла Вегу и Зорро. — Помните ли вы, сеньоры, о Законе Матери? А конкретно о той главе, где сказано о венчании при свидетельстве лишь Неба, солнца и двух свидетелей, Детей Неба? Зорро кивнул. — Да, мы помним, капитан. — Согласны ли вы быть свидетелями у двух полукровок? Тлачинолли опустила голову, чтобы за длинной челкой не было видно ее глаз. — Согласен, — без промедления ответил Зорро. Дон Алехандро молчал. Он недолюбливал капитана, но уважал Тлачинолли за мужество и доброту. К тому же девушка спасла ему жизнь. Но все-таки он принадлежал к древнему высокому роду чистокровных кецалей, и даже говорить на равных с полукровкой было для него унижением. — Ваше слово, сеньор де ла Вега? — Монастарио сжал дрожащие пальцы девушки, понимая, что откажись старик, она может не выдержать. Зорро шагнул к дону Алехандро, медленно снял шляпу, а за ней и маску. — Соглашайся, отец, — тихо сказал Диего, глядя в расширившиеся глаза старого идальго, — прошу тебя. Благодаря этим двоим, многие избежали верной смерти. Монастарио молчал, пораженный его поступком. Молчал и дон Алехандро, все еще не веря, что Восставший и защитник города оказался его сыном. Вспомнилось, как его самого, раненого, преследуемого за помощь другу, спас Зорро. Спаси и помог защитить честное имя. Дон Алехандро любил сына, но втайне стыдился его — изнеженного, не любящего летать. Тогда он подумал, что лучше бы его сыном был Зорро. А сейчас он смотрел в большие темные глаза Диего, храбреца, сильного воина с мощными крыльями, и... гордился им. Пусть его мальчик был Восставшим, зато он был настоящим мужчиной. — Хорошо, — наконец медленно кивнул старик, — я согласен быть вашим свидетелем. Они вернулись в город далеко за полдень. Дон Диего и его отец настояли на том, чтобы молодожены поселились у них хотя бы на короткое время. Дон Алехандро окончательно смирился с тем, что капитан больше не враг, слишком многое надо было ему обдумать и осмыслить. Монастарио было сложнее, поскольку в прошлом они с Зорро не раз сталкивались в жестоком противостоянии. — Не думайте, что я прощу вам все за ваш единственный порыв, — зло огрызнулся капитан, когда Диего попытался заговорить с ним по пути домой. — Я принял вашу помощь лишь потому, что иначе не мог. Эта женщина стоит того, чтобы ради нее пойти на союз даже с врагом. Он обнял усталую, но успокоенную Тлачинолли и с вызовом посмотрел на де ла Вегу. Тот пожал плечами и улыбнулся в своей обычной томной манере. — Что ж, сеньор капитан, могу лишь позавидовать вам, ибо сеньора Монастарио — та женщина, ради которой можно умереть. Чисто вымытый и замотанный бинтами чуть ли не по шею Монастарио лежал неподвижно, подложив крыло под голову дремлющей Тлачинолли. В комнате было сумрачно и прохладно, но ему не спалось. Из головы не шли правдивые и жестокие слова убийцы: «Сейчас вы — урод, раб, и ваши крылья — подстилка для чистокровных кецалей...» Он печально улыбнулся. Если бы возможно было изменить хоть что-то... *** Кровь густыми каплями стекала по ступеням пирамиды, темная струйка едва-едва ползла по узкому стоку. Громыхнуло, и дождь забарабанил по бурым ступеням, а затем стеной хлынул ливень, смывая кровь, неся ее к внешнему желобу, выкованному из черного металла. Побежали искры, превращаясь в молнии, окутавшие пирамиду. По ступеням, покрытым вековыми слоями жертвенной крови ступеням, зазмеились трещины. Пирамида стала медленно оседать, а из центра ее в небо ударил узкий полупрозрачный луч, возвещая приход бога-кецалькоатля.

@темы: творчество, фанфикшен

---

Йесссс! Зорро-деанон пошел!

24.10.2014 в 12:33

Пишет  fandom Zorro 2014:

fandom Zorro 2014. Деанон

Спасибо всем, кто нас читал, поддерживал и голосовал! Мы вам очень благодарны и всех любим! Если нам удалось порадовать вас — мы просто счастливы. Если нам удалось подсадить вас на наши кактусы — мы счастливы вдвойне. Спасибо вам всем за то, что были с нами! ~ Баннеры из поста набора Vedma_Natka Верстка КП, ~Мари Ответы в выкладках от командного логина КП, ~Мари Профайлы персонажей HappyChena Level 1. Визитка Оформление Графика - Tael, цвет - ~Мари Кактус с персонажами Графика - Tael, цвет - ~Мари, текст - Северный Змий, FaTaliya Клип Илэра Аватарки HappyChena Баннеры ~Мари Сувениры на память Mister Green Level 2 Драбблы, часть 1 Мастер WinterBell Дом там, где Лав WinterBell Ложечки нашлись, но подозрения остались WinterBell Мужская солидарность Аллорет НКеллен У каждого свои недостатки Илэра Фен Vedma_Natka Змея в траве Кышь Отражение Кышь Рождество ~Мари Привкус крови ~Мари Крылья ~Мари Детский сериал ~Мари Драбблы, часть 2 Странствия духа ГолосТехКогоНет Трудности с личной гигиеной Илэра Сообщник Зорро Илэра Между прошлым и будущим Аллорет НКеллен Высокое небо над головой Илэра Новый Свет Mark Cain Глаза врага WinterBell Тьма ГолосТехКогоНет Сапожник без сапог ГолосТехКогоНет Только змеи сбрасывают кожу... Кышь Останки hao-grey Арт, клип, коллаж Тень СЮРприз* Видит око, да зуб неймет! Kceon Nika Луис Солнечная кошка Ликс Ястреб Солнечная кошка Ликс Лента Солнечная кошка Ликс Веер и шпага SummerAlice У страха глаза велики Солнечная кошка Ликс Zнак Zорро (Zад) Ren Terra Запрещенный прием Солнечная кошка Ликс Сиеста Mister Green Любовь к еде Mister Green Потанцуем? Mister Green Верный друг Mister Green Кактус-Зорро Tael Кошмар капитана Монастарио Аллорет НКеллен I Know, You Know Илэра The Z-files Илэра Ghostbusters Илэра Истерика ГолосТехКогоНет Мне жаль... ГолосТехКогоНет Murder, He Wrote Илэра Сержантская невезучая ГолосТехКогоНет Я обиделась! FaTaliya Мне нравится... FaTaliya Я танцую пьяный на столе FaTaliya Мой папа - шизофреник FaTaliya Мини, часть 1 Меченый Mark Cain Зеркало души Mark Cain Сокровища Нового Света КП Тьфу-тьфу-тьфу ГолосТехКогоНет Мини, часть 2 Слабым — огонь hao-grey Пиранья hao-grey Лучшие годы Mark Cain Рукописи говорят Илэра Мини, часть 3 Гальго ~Мари Никто кроме тебя Аллорет НКеллен Зоррушка Илэра Челлендж Зорро-алхимия Анон с клавиатурой Лаборатория Диего ~Мари, Seweryna Лос-Кактусос Кактусы - Seweryna, фото и история - ~Мари Справедливость Кактусы - Seweryna, фото и история - ~Мари Зорро — хитрый лис Solar Ray Монастарио Solar Ray Торнадо Solar Ray Виктория Solar Ray Алькальде ~Мари My little Tornado ~Мари Зорро-порошки Кышь, Аллорет НКеллен, ГолосТехКогоНет, FaTaliya, WinterBell Пластилиновая сказка Кышь Миди Получите и распишитесь ГолосТехКогоНет Рукописи молчат Илэра Три минуты и мир в кармане hao-grey Между небом и землей Аллорет НКеллен Сердца трех Аллорет НКеллен Тридцать семь козлов, не считая Зорро КП Забудь и больше не греши КП Деловое предложение Илэра Бонус Пароль старый ~Мари, WinterBell, Северный Змий Зорро-стрипы WinterBell, Анон с клавиатурой, Илэра From Tornado with love ~Мари Помни о кактусах! ~Мари, Анон с клавиатурой What's up, Alcalde? Анон с клавиатурой Level 3 Драбблы, часть 1 Первая брачная ночь ~Мари Шпага и роза ~Мари Acidum Arsenicosum hao-grey Тварь ~Мари Драбблы, часть 2 Шелком по коже Илэра Свечи ~Мари Страсть капитана Эстебана Аллорет НКеллен Ночной гость Аллорет НКеллен Не вовремя ~Мари Мирное время Mark Cain Отец и сын ~Мари Выбор ~Мари Арт, клип, коллаж Визит к любимому капитану Солнечная кошка Ликс В образе леди Годивы Солнечная кошка Ликс Лейтенант за работой Солнечная кошка Ликс Эсперанса СЮРприз* Бантик - это святое! Tael Наперсница Valdi Заморский сувенир Valdi Коллекционер Valdi Новаторы Valdi Воспитание сдержанности Valdi О чем неискушенным сеньоритам нет ни малейшей надобности знать... Valdi Долгожданный Северный Змий Мини, часть 1 Шелк Кышь Игры кабальеро Аллорет НКеллен Ванна для алькальде Аллорет НКеллен Если б я имел коня Mark Cain Народное средство КП Мини, часть 1 Зеркало CDR J.Weiner В вашем распоряжении ~Мари Стилизованная Z KelRian Память ~Мари О цветах, соблазнах и грехах ~Мари Челлендж Zанимательная история ~Мари, Анон с клавиатурой. Тексты - ~Мари, KelRian Любимый трофей капитана Лава ~Мари Страсть Кактусы - Seweryna, фото и история - ~Мари Главное... Кактусы - Seweryna, фото и история - ~Мари Сон в летнюю ночь Valdi Высокодуховные пирожки hao-grey, ГолосТехКогоНет Мне снился кактус... ГолосТехКогоНет, КП Миди Сорванная маска ~Мари Ущелье Духов Аллорет НКеллен Моё сердце в твоей груди... Аллорет НКеллен Однажды у нас вырастут крылья Аллорет НКеллен Level 4 Макси Али-Баба и сорок раз hao-grey, WinterBell, Кышь, ~Мари, Vedma_Natka, Анон с клавиатурой Танго вслепую Илэра Иллюстрации Blind Илэра Асима Tael Level 5. Спецквест Тирания Бананоса Кактусы, банан - Seweryna, фото и история - ~Мари Viva la Revolucion HappyChena Штаны Уэрты - знамя революции hao-grey Нуэва-Арагон hao-grey Лис бананового дерева Akitosan Memento Mori Akitosan Внеконкурс Level 2 Драбблы Пригорошня песо Илэра Однажды на кактусовом поле... Аллорет НКеллен Стриптиз Аллорет НКеллен Письмо к Санте Аллорет НКеллен Визуал Добро пожаловать на Арабеллу! SummerAlice I Feel Pretty Илэра Изменщик Valdi О капитан мой, капитан... Аллорет НКеллен Алькальде Аллорет НКеллен Дочь Зорро Кактусы - Seweryna, фото и история - ~Мари Кактус-Мексиканец WinterBell Мини, часть 1 Об орехах и хвостах Илэра Звездочка моя ясная Илэра Подарок на Рождество Илэра Всего лишь поцелуй Переводчик - ~Мари Femme Fatale Илэра Мини, часть 2 Исповедь Mark Cain Молитва Аллорет НКеллен Дыхание страсти Аллорет НКеллен Личный вопрос Илэра Level 3 Мини Пленник мечты Аллорет НКеллен Подарок бога Аллорет НКеллен Будущее Аллорет НКеллен Любимый враг Аллорет НКеллен Level 5. Спецквест И смерть придет Akitosan Беты КП, Seweryna, SilveryAngel Анонимные доброжелатели: SWORN, Shiae Hagall Serpent, Куран Канаме Бартер Координатор бартера: *Торнадо* ~Мари Зорро-анон с пумпонаме КП Легендарный кактус Atia Кузина Маргарита Анон с клавиатурой Алый Кнут FaTaliya Зорро, теперь малиновый chelobanova, KelRian, Розальба, Mark Cain, Р ы ж и к Памятные сувениры Код <a href="http://fk-2014.diary.ru/?tag=5099982"><img src="https://img-fotki.yandex.ru/get/6826/272946796.1/0_d274b_81c34dee_orig.jpg"></a> Код <a href="http://fk-2014.diary.ru/?tag=5099982"><img src="https://img-fotki.yandex.ru/get/6810/272946796.1/0_d274c_f6a2cf5e_orig.jpg"></a> Код <a href="http://fk-2014.diary.ru/?tag=5099982"><img src="https://img-fotki.yandex.ru/get/3207/272946796.1/0_d274a_783c1c3_orig.jpg"></a>

@темы: творчество, фанфикшен

---

Уползла из больницы...

...нуяёнахер. Воняет лекарствами, везде больные дедушки и бабушки, и общая атмосфера такая, что хочется просто сдохнуть. Но добил меня таракан, который солидно и неторопливо прошествовал по стене к моей подушке, пока я лежала под капельницей. А я даже прогнать не могла этого усатого джентльмена.
Позвонила маман и сказала, что лучше сдохну дома. Она прониклась и прислала братана троюродного с машиной и тетку-медичку, которая быстренько оформила мне выписку. Тем более, что наши доблестные медики все равно нифига не поняли, а после ихней капельницы я вообще чуть не откинула копыта. Товарищ Люцифер уже призывно улыбался мне из подкрадывающегося обморока. В общем хз что со мной и что будет дальше.
Давление как и было, с разницей между систолическим и диастолическим 10-15 единиц. Со всеми вытекающими. Периодически буду выпадать из сети.

@темы: жизнь

---

приплыли. я в больнице. в долбаной кардиологии. надеюсь завтра меня отпустят.

---

22.10.2014 в 15:47

Пишет  Lana Valter:

Мультифандомный благотворителный аукцион

22 октября

Не пропустите купить свой лот, авторы ждут вас !

22 октября
1. WindOverTheWater (арт/коллаж) купить лот автора
2. Аллорет НКеллен (фанфикшен) купить лот автора
3. Akitosan (фанфикшен) купить лот автора
4. забавная (фанфикшен) купить лот автора

12 октября
1. Dragon with grey eyes (арт/коллаж)
2. Brais (арт/коллаж)
3. Rod Janois (перевод)
4. evenover (перевод)


13 октября
1. ~Solinary~ (фанфикшн)
2. myowlet (перевод)
3. xylite (видео)
4. Kaisla (перевод)


14 октября
1. Aquamarine_S (фанфикшн)
2. Броооо (арт/коллаж)
3. melmari (фанстафф)
4. mystery spot (перевод)
5. Элеанор Ригби (арт/коллаж)


15 октября
1. melmari (фанфикшен)
2. Red pineapple juice (фанфикшен)
3. barb2210 (перевод)
4. ДавыдоФФ (арт/коллаж)


16 октября
1. це дивовижне життя (фанфикшен)
2. JSeriza (арт/коллаж)
3. Red pineapple juice (фанстафф)
4. Voodoo Child. (фанстафф)


17 октября
1. Lalayt (фанфикшен)
2. SeverInnka (фанфикшен)
3. bitterherb (перевод)
4. Диантус и Olesendra (фанфикшен)

18 октября
1. B|ack Mamba (перевод)
2. lionel-liven (фанфикшен)
3. Z-I (фанфикшен)
4. Настёна:-) (фанфикшен)


19 октября
1. Кимико Д. Ламер (фанфикшен)
2. Fiabilis (фанфикшен)
3. Fausthaus (видео)
4. SolarExalt (фанстафф)

20 октября
1. Lynx_by (видео)
2. sin_repent (арт/коллаж)
3. First officer (фанфикшен)
4. Алисия Райзингем (фанстафф)


21 октября
1. Тернуша (арт/ коллаж)
2. Мышь-полевка(фанфикшн)
3. Lynx_by (фанстафф)
4. julia-sp (фанфикшен)


22 октября
1. WindOverTheWater (арт/ коллаж)
2. Аллорет НКеллен (фанфикшен)
3. Akitosan (фанфикшен)
4. забавная (фанфикшен)

23 октября
1. Klodwig (арт/ коллаж)
2. Uccello Spreo (фанфикшен)
3. mystery spot (фанфикшен)
4. Lana Valter (видео)

24 октября
1. risowator (арт/ коллаж)
2. TlokeNauake (фанфикшен)
3. Ортега (фанфикшен)
4. Estimada (фанстафф)


25 октября
1. Dark Mousy (арт/ коллаж)
2. snusmoomrik (фанфикшен)
3. _lumos_ (фанфишкен)


26 октября
1. Singing Bird (видео)
2. Шерли Крис (фанфикшен)
3. anamnesis_morbi (фанфикшен)

---

Интересно...

... поменялся мой адрес на факбуке. Теперь вот сижу и думаю, то ли так надо, то ли кто-то мне его сменил?

---

Обоге, дааа! Прибыл мой автограф от Ману Беннета!

@темы: Лучшие из лучших, жизнь

---

Внек от моих банд

Robin Hood
Lv2
арт/клип/коллаж (-/12/3)
челлендж (карта игры)
Lv2, Lv3
арт/клип/коллаж (-/-/9)
Lv2, Lv5
драбблы
мини
Lv4
иллюстрации

Zorro
Lv2
драбблы (4)
арт/клип/коллаж/челлендж (1/1/3/2)
мини 1 (5) 2 (3) (=8)
Lv3
мини (4)
Lv5
И смерть придет (1 мини)

fk-2014.diary.ru/p200542070.htm Библиотека приключений

@темы: творчество

---

Бляха муха...

...они вырезали накой-то хер из Пустоши линию Трайна! О_О Вот накой? Смотрю режиссерку выпучив глаза, и даже, кажется, понемногу утихает антресоль. kinozal.tv/details.php?id=1265018

---

Как никогда песня изнутри

@темы: музло

---

Снилась...

... почему-то покойная Элизабет Тейлор. Мы сидели на теткиной кухне и трепались за жизнь. И я все пыталась вызнать у неё рецепт крема для пяток О_О В общем бред был, но на редкость уютный и милый. На Лиз было шелковое лилово-зеленое платье и на пальце кольцо с огромным алмазом неграненым в окружении небольших аметистов темно-лилового оттенка.

@темы: Привет с Канатчиковой дачи!, жизнь

---

Надо учесть)) наше кошло вечно норовит залезть повыше

20.10.2014 в 22:53

Пишет  Темный Киборг:

Вот это находчивость 80 уровня!)))

20.10.2014 в 19:38

Пишет  Моргаер:

19.10.2014 в 23:39

Пишет  Маг и Чародей:

Прекрасно!

19.10.2014 в 16:30

Пишет  slider:

Татьяна Краснова

"Перед моим окном на дереве сутки сидел кот. Кот орал благим матом. Вороны норовили клюнуть кота, дети снизу приглашали кота слезть, я с балкона кидала в ворон картошкой... Словом, фестиваль.
Когда пошли вторые сутки карнавала, я не выдержала и позвонила в МЧС. До сих пор помню прекрасную девушку-оператора.
- Дама, - сказала она, - Во-первых, обещайте, что вы не полезете за котиком сама, иначе нам и правда придется приехать, и не одним, а со скорой помощью. Договорились? Теперь слушайте: берете флакон валерьянки и выливаете на ствол дерева на высоте вытянутой руки. ВСЁ.
И вы знаете, эффект был СТРЕМИТЕЛЬНЫМ. Стоило только оросить дерево валериановыми каплями, как нищасноэ кысо принюхалось, и БЫСТРО И УВЕРЕННО сошло вниз по стволу.
Я хочу сказать - пользуйтесь, соотечественники!"

@темы: Ляляйные котики и прочее зверье

---

Долбаная магнитная буря!

---

Меня не салили, но просто хочется приятного хоть чего-то

Итак.
Суть: Любой желающий размещает у себя в дневнике эту запись, а его ПЧ, друзья, подруги, или просто случайные встречные оставляют в комментариях под записью комплимент одному или нескольким качествам автора.
Не важно, что Вы будете хвалить, главное хвалите!
Победим осеннюю хандру дружеским теплом!
Осаливаем по 5 человек обязательно, ну и всех желающих по широте душевной.

Хвалите друг друга, да похвалимы будете!!!

Берите кто хотите

---

Начало отпускать понемногу...

...чуток поплакала. Но не по брату, а просто от усталости. Мне будет его не хватать. Очень. Может, больше, чем кого бы то ни было в этом мире. Иди к свету, братишка, я всегда буду любить тебя.

---

Пусть будет красивое

18.10.2014 в 00:22

Пишет  LudmilaMil:

Пишет  Жменька Я:

Красиво.

40 лучших фотографий года по версии журнала TwistedSifter

Смотреть (40 изображений) >> Много красивых фотографий

Новый росток на мертвом дереве


Осьминог


Сиреневый туман на замком Эдинбург


Облака освещенные вспышкой молнии


Чикаго



Альпинисты


Закат над Чикаго


Солнечная вспышка


Озеро гамильтон


Домик в Сербии


Гора Рейнер отбрасывает тень на облака


Граница Норвегии со Швецией


Поток Персеид


Остров Бора – Бора


Морской конек разглядывает часы аквалангиста


Ледяная пещера, Россия


Затопленные ураганом «Сэнди» американские горки


Оазис в Ливии


Китайская стена встречается с морем


Белый кит


Кратер Молокини


Заброшенная железная дорога, Китай


Самолет на фоне луны


Северное сияние, вид с МКС


Берн, Швейцария


Южное побережье Англии


Львицы


Гавайи


Монахи на водопаде Понгур


145 водных лыжников


Северное сияние


Кашалоты


Цветочная поляна в пустыне, Юта


Поле лаванды


Серфер


Соляная пустыня Солар де Юни после дождя


Слияние двух рек


Подводная лодка скована Арктическими льдами

via fresher.ru

---

Проводник

Заткнись и обуйся
И палку возьми,
Давай, шевелись живей.
Мертвый не ждет,
Он уже стоит
У самых твоих дверей.
Деверь ли, брат ли,
Сестра ли умрет,
Давай, собирайся в путь.
С другой стороны,
Как уйдешь сама,
Успеешь ещё отдохнуть.
Удел твой- дороги
Туманных границ,
Что мертвых уводят в ночь.
Работа твоя-
Открывать врата,
И мертвым уйти помочь.
Заткнись и обуйся,
И палку возьми,
Спокойно, родных не рань.
Глупая девка-
Наш штатный Харон,
И проводник за грань.

@темы: творчество, стихи, Привет с Канатчиковой дачи!, жизнь

---

Блин...

...какого же дьявола так херово? Кто на это раз? Вроде все относительно здоровы.

АПД. Умер брат.