С Днем Победы!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Аллорет Котофейская Машина открыла ваш истинный облик! Ты совершенно сумасшедшая кошка. Хорошо, что друзья и родственники уже немного привыкли к твоим выходкам, не то ты непременно свела бы их с ума. Какая ты кошка?

---

Несколько старых историй из жизни

Началось всё с того, что легла я спать часа в 2 ночи, как раз, когда мама начинает своё ночное брожение в известное заведение типа "сортир". А надо сказать, я на вечер заварила нам всем женьшеневый чай, который гоняет так. что даже волосы утекают в унитаз. Ну, и естественно, перед сном посетила то самое заведение. Легда, слышу мамулино шарканье. Вслушиваюсь в до боли родные звуки. Так, тубзик закрыла, лапсы помыла, теперь черёд холодильника. Открыла, присосалась к кефирному пакету, холодильник начал пищать. И это правильно.
Слышатся торопливые папулины шаги.
И тут В МОЁ ОКНО СНАРУЖИ ЗАГЛЯНУЛА МОРДА!
Секунды хватило, чтобы сопоставить мирно отливающего папу, разоряющую холодильник маму и ЭТО В ОКНЕ. В общем, от моего истошного вопля народ оторвался от своих занятий и рванулся на страшный звук. А надо вам сказать, что ору я страшно, долго и не заткнуть ничем. (физиологическая особенность, чтоб ей!). В общем, первой влетела мама (холодильник прямо за дверью моей берлоги),
за ней обалдевший от кошмарного рёва папа. Я сидела на диване и, трясясь от страха. указывала на окно, за которым всё ещё маячила МОРДА.
В общем, как оказалось, ветер сорвал с веревки постиранный пакет с изображением одного из наших местных авторитетов (с прошлых выборов остался, ибо оказался очень прочным и носким) и пришлепнул именно авторитетной мордой к окну. Когда до народа дошел весь комизм и трагизм ситуации, я немедленно под общий гогот потребовала уничтожения вышеозначенного пакета. Но потом сменила гнев на милость и сама заржала.
От смеха спать как-то расхотелось. В итоге мы всю ночь пили чай и играли в карты на мамину зарплату.

П.С. Как хорошо, что я сходила кой-куда на ночь! Иначе бы точно опозорилась!


Сегодня отправились с мамулей за покупками. Восьмое марта, надо всех порздравить и одарить, а в городе открылся магазинчик парфюмерии. Итак, сцена маслом. Я мирно брожу от стенда к стенду, разглядывая товар и прикидывая, что купить кому, а что себе. И в этот момент срази раздается ужасающий по силе чих. Обычно я подстерегаю несчастные жертвы моей искривленной носовой перегородки, но тут попалась сама. Если чем меня и можно напугать до судорог, так это внезапным громким звуком сзади. В итоге я с воплем ужаса подпрыгиваю на месте, пятясь, валю два круглых стенда с мылами, задеваю рабочего, несущего коробки с товаром, а напоследок в совершенно оглушенном состоянии присаживаюсь на что-то мягкое. И это мягкое (и как оказалось, столь же подлое) вонзает мне в зад все двадцать когтей. Я срываюсь с места. почти ополоумев от боли и пытаясь стряхнуть агрессора. Но мерзкая тварь стряхиваться не хочет ни в какую. Как я узнала после, это был старый злобный зверь хозяйки магазина, по какому-то недоразумению считающийся котом. Хотя свирепость его больше подошла бы росомахе, а размер когтей медведю гризли.
А чихнул муж хозяйки, пришедший проконтролировать отгрузку товара.


История трехгодичной давности, но довольно забавная на мой взгляд.
Итак, "Миссия в Москве". Иду по городу, любуюсь городом, настроение изумительное. Но голодное, ибо с утреца в желудке плавает (а может, уже и не плавает) маленький кусочек сыра и чуток икры на кусочке черного хлеба, да стакан пустого чая (просто не было аппетита), а на дворе уже четвертый час. В поисках где пожрать набредаю на маленькое кафе с караоке. Зашла, села, поела.
А на сытое брюхо чей-то мне так погорланить захотелось! Прям как волку из мультика"Жил был пёс", "Щас спою!". Встала, вразвалочку пробралась к караоке , взяла микрофон. А там из всех песен, что я хорошо знаю, токо "Мурка", ну, я и выдала от души. В смысле, душевно так спела, аж самой плакать захотелось. И тут подходит какой-то кент в трениках, небритый, но вполне симпатишный. И так это растроганно просит на бис повторить. Ну, я повторила, жалко что ли для хорошего человека! В общем. вернулась я в свою кабинку, а там на столе стоит бутылка "Хванчкары", закусь и сидит тот самый хмырь. В общем. оказался сиделец бывший. надо сказать, сам по себе очень неплохой человек. Освобождение отмечал с дружбанами. А тут я пою, да ещё его любимую песню. Я-то поначалу струхнула, но он вполне нормальный кент оказался. Телефончик свой дал, сказал, если проблемы будут какие, чтоб звонила. Вино мне презентовал и ещё денег хотел дать, но я отказалась. Вот такое вот знакомство вышло. Григорием его звали, если вдруг (чем черт не шутит?) читает, то привет ему!

Сегодня опять получила ответ из телевизора. Чуть не дала дуба, когда какой-то мужик в ответ на мой вопрос...а впрочем, по порядку.

Выгнали нас на полевые работы, в смысле на общегородской субботник. А поелику мама с папой на работе, отдаваться сему полезному, но утомительному занятию пришлось мне, несчастной. Пропалываю, стало быть, палисадник, периодически бегаю отдохнуть и отлежаться в дом. Где-то ближе к концу моей эпопеи приползает с работы папуля, врубает телек на полную и уползает кормить курей. У меня очередной передых. Наливаю себе здоровущую чашку кофия, ползу с ней в берлогу. Путь лежит мимо телевизора. Непонятно кому задаю сакраментальный вопрос:
На кой (извиняюсь) хрен сдались мне эти работы? Этот мэр (использование идиоматических выражений и русского народного фольклора)...достал уже со своими субботниками!
Спустя секунду какой-то мужик доносит с экрана сакраментальную мысль :
-Стало быть, как говорят индусы, карма у тебя такая!
Поперхиваюсь чаем. Народ в количестве незаметно вошедшей маман и её подруги отползает, икая от хохота. Да что ж, в самом деле, за карма такая!



Случилось это лет семь тому как. Шли мы с подругой от одной тетки до другой и, чтобы дорогу срезать, решили пойти через кладбище. Пролезли в дырку в заборе, идем между могилок, попутно читаем надписи. Смеркается уже, но ещё видно. И вот остановились перед одной, раскопанной. На надгробии написано, что тут возлежит шейх Али Эфенди-Хаджи Саидов (в жизни этого имени не забуду! Почему, поймете сами!) , родившийся в 1880-м и умерший в 1989 году. Говорю подруге
-От ведь, скоко лет уже, как помер и чего лежать спокойно не дают?
-Может, перезахоронение?- задумчиво спрашивает она.
-Или он сам выко...-договорила я уже глядя на медленно поднимающуюся в могиле фигуру-...пался...ибь тую мэмэ (на самом деле выразилась я более цветисто и практически уже на ультразвуке). Подруга хлопнулась в обморок. Я тоже от страха застыла на месте как изваяние, глядя на восстающего мертвеца. На нём были какие-то жуткие остатки одеяла, землистая физиономия. Как всегда со страху я заорала, переходя на всё более высокие ноты. Покойник отшатнулся, пытаясь что-то сказать. Я видела, как шевелятся его губы. Схватив подругу и закинув на плечо (благо, тощая она), я рванула между могил, вопя как пожарная сирена. На ходу сбила с ног сторожа кладбищенского и рухнула на него, а подруга сверху...
В общем оказалось, алкаш бухал, занесло его на погост, да и свалился в вырытую могилку. (шейха и правда перезахоронить решили, сделать зиярат, так зовется место поклонения святым мощам) А одеяло энто егойное было. Разжился где-то. В общем, как я заикой не осталась, сама не знаю. Подруга потом месяц лежала в дурке, в себя приходила. А я с тех пор на кладбища ни ногой.

@темы: юмор

---

История №2

Ещё мистический случай. Произошел с подругой моей.
Зовут подругу Света. Хорошая, добрая и милая женщина. Со своими заскоками, конечно, но человек просто золотой!
И вот однажды поехала она в Египет по путевке. А надо сказать, что эта путевка была для бедняжки просто манной небесной, ибо проблемы дома и на работе задрали и даже пара дней в отрыве от бытового кошмара могли спасти девушке психику, а то и жизнь. А тут целая неделя!
В общем, Светка оказалась в Египте. Прекрасное место, теплое, никто на мозги не срёт, РАЙ да и только! Поехала она с тургруппой в Луксор, да и потерялась. Светка слегка страдает топографическим дебилизмом (за что схлопотала от меня партийную кличку Самка Рёги, поелику мы обе балдеем с комикса "Ранма 1/2") и ухитрилась заблудиться намертво, не имея ни малейшего представления, где оказалась, как отсюда выбраться и вообще, что происходит. Идёт себе, грустит, как вдруг навстречу шасть старый хрычок местной наружности! А может, и неместной. Светка потом говорила, что он показался ей немного похожим на актера Бена Кингсли, такие же огромные глаза, шнобель приличной горкой, бритая черепушка. И хотя одет в лохмотья, её удивило, что от него совершенно не пахло. А уж ароматов она нанюхалась за время путешествия!
Ну, старый дрын попросил у неё пару монет, на что Светка, добрая и чистая душа (таких в ангелы берут без разговоров!) выгребла из кармана всю имевшуюся в наличии мелочь и высыпала в руку старинушке. Старик улыбнулся ей, спрятал мелочишку в карман и оттуда же вытащил такой миниатюрный крест-анкх. Светка опомниться не успела, как он крест на неё напялил и по-английски ей говорит, носи мол, дочка, не снимай, и все проблемы твои решатся.
Светка даже поблагодарить его не успела. старикан куда-то слился. К Светке подошел служитель (вроде бы там такие присматривают за развалинами, гоняют тех туристов, которые пытаются сколупать камушек на память) и предложил вывести её к группе. В общем, уже к вечеру подруга моя была в гостинице и в ту ночь уснула как убитая (хотя вообще-то у неё хроническая бессонница). Что снилось, не помнит, но когда очнулась, первое, что увидела, был крест, лежавший рядом на подушке.
Вернувшись в М-калу, девушка снова приступила к обязанностям супруги и работницы. Только теперь у неё почему-то стали появляться странные видения и решаться самые запутанные проблемы. (к примеру, сменился начальник, который постоянно чмырил её на работе). Выздоровел маленький сын, наладились отношения с супругом, но апофеозом везения и удачливости стал случай, когда ей во сне явился тот самый старикан, что дал ей анкх и велел любой ценой не пускать сыпруга на работу. А супруг работал гаишником. Светка понимала, что просить мужа не идти на работу бесполезно (он работал на М-калинском посту у въезда в город), поэтому просто подсыпала ему в кофе лошадиную дозу, пардон, виагры. Ну, и муж остался дома, позвонив кому-то там и попросив подменить его. Нужно ли говорить, что именно в этот день и в его смену пост взорвали.
Ещё один совершенно необъяснимый случай произошел с её ребенком, который выполз из окна седьмого этажа и упал вниз...прямо в пододеяльник, вывешенный сушиться соседкой. А белье НЕ ОБОРВАЛОСЬ под тяжестью ребенка!
Анкх она носит не снимая, даже когда купается.

@темы: Привет с Канатчиковой дачи!, мистика и эффект Манделы

---

Прррррелесть неррррреальная!

05.05.2012 в 22:41

Пишет  Рыжий Сплин:

Ыть!
Такая тёплая картинка, почему-то ассоциация с Чеширом и Алисой: он бы тоже мог мурлыкать ей сказки *__*

---

Хранитель

Этот рассказ был написан лет десять назад, перегнан на комп с бумаги, дважды переписан и дополнен. Он о смерти и о жизни. И о том, что раскаяние и жажда искупления порой переживают человека.


- Тануки, пожалуйста, задержись!
Гомонящая пестрая толпа учениц покидала класс. Тануки вопросительно взглянула на преподавательницу. Госпожа Кодами поправила сползшие на кончик носа очки.
-Я попросила ещё десять человек остаться в школе и помочь мне, -сказала она-, у тебя талант к изобразительному искусству и богатая фантазия. Ты бы не согласилась немного помочь нам с подбором украшений?
-Конечно, Кодама-сан! Только мои бабушка и дедушка…
-Я позвоню им и предупрежу, что ты задержишься- учительница с надеждой смотрела на Тануки сквозь увеличивающие стекла очков.- Так как? !
-Тогда я согласна!- Тануки поставила ранец на стол и улыбнулась. –С чего мне начать?
-Нужно распределить для начала вот эти ленты по оттенкам, подобрать красивые сочетания. Начни без меня, я пока принесу ещё ленты и ножницы.
Тануки кивнула и без лишних слов принялась за работу. Кодама-сан вышла и шелест её шагов скоро стих. Тануки расстегнула ранец, вытащила плэйер и воткнула наушники в уши. Подружка Мачико ещё утром передала ей новый диск с записью песен восходящей звезды Тодзамми.
Ритмичное соло в наушниках заглушило шаги, но боковым зрением Тануки заметила движение. Подняв голову, она уставилась на вошедшего человека. Это был высокий, широкоплечий мужчина-гайдзин, круглые зеленые глаза смотрели устало и так, словно ему было очень и очень больно. Тануки молча уставилась на незнакомца, который стоял, опираясь о дверной косяк и нервно потирал ладонью темные, подстриженные ежиком волосы.
-Я могу чем-то помочь, господин?- вежливо спросила девочка, поднимаясь со стула.
Мужчина покачал головой. Потом протянул руку в сторону коридора.
-Вы говорите по-японски?- спросила Тануки, на всякий случай придвинувшись поближе к окну. В стекло снаружи что-то стукнуло. Девочка на секунду обернулась, но это была лишь ветка гинкго, потревоженная весенним ветерком.
Когда она взглянула на дверь, мужчина исчез. Секундой позже в класс вошла госпожа Кодами. Тануки недоуменно поежилась.
-Кодами-сам, а куда делся этот человек?- спросила она, принимая из рук учительницы целый ворох пестрых лент.
-Какой человек?- глаза Кодами-сан удивленно выпучились, придав почтенной даме некоторое сходство с сильно удивленным глубоководным крабом.
-Ну, тот гайдзин с зелеными глазами- Тануки неуверенно посмотрела на учительницу- а разве вы с ним не встретились в коридоре?
-Гайдзин в школе?- Кодами-сан удивленно мотнула головой . -Тебе почудилось, здесь нет никого кроме нас и тех учениц, что остались помогать.
Тануки поклясться была готова, что ничего ей не почудилось, но согласно кивнула. Уж очень хотелось побыстрее управиться с лентами и украшением школы. Вечером должны были показывать новую серию «Укрепленного замка». Тануки была фанаткой Бита Такеши и совсем не собиралась из-за собственного упрямства упускать шанс добраться-таки до дома в положенные часы.

Праздник по случаю пятидесятилетия школы Макумия обещал быть веселым и бурным. Тануки хотя и успела домой к началу любимой передачи, сразу же после финальных титров сорвалась с места и крикнув дедушке, что уходит с ночевкой к подруге, помчалась к Мачико.
-Угадай, кто приедет на празднование!- встретила её разгоряченная подружка, сидя верхом на подоконнике с большущим окономияки в одной руке и банкой «Пепси» в другой. Тануки сгребла лежащий на тарелке ещё теплый второй окономияки и плюхнулась на розовый стул. Как и её собственная комната, берлога Мачико напоминала сумасшедший дом. Буйство цветов и стилей, вертушки, на стене огромный макет паука из туалетного коврика и веревочек, стол зеленый, стул розовый. Плюс прикроватный коврик ядовито-сиреневого цвета и здоровенный макет робота Гайвера. На постели, болтая ногами, дергалась в такт музыке Сёнагон, младшая сестричка Мачико. В её комнате был ремонт и она временно перебралась в комнату сестры.
-И кто же?- полюбопытствовала Тануки, губами втягивая с лепешки жирную и сочную креветку. Мачико взмахнула рукой, обдав себя и часть подоконника «Пепси».
-Сам Бит Такеши!
Тануки поперхнулась и закашлялась. Какое-то время она силилась вздохнуть, но выходило только выдыхать. Кое-как вдохнув носом, она как следует кашлянула и кусочек креветки, попавший не в то горло, вылетел изо рта и врезался в канареечно-желтую стену, намертво прилипнув к ней.
-Глотни!- посоветовала флегматичная Сёнагон, протянув Тануки вскрытую банку с «Пепси».
Тануки пила, глядя поверх банки на дверь, в проеме которой возвышалась здоровенная фигура давешнего незнакомца из школы. Всё так же он смотрел на неё больными измученными глазами и от жалости у девочки сердце сжалось.
-Куда это ты пялишься?- поинтересовалась Мачико, спрыгивая с подоконника.
-Так, никуда, -соврала Тануки- слушай, я чего спросить хотела …у тебя наряд готов?
-Ага, ещё бы!- Мачико гордо приосанилась. -Папе он обошелся почти в пять миллионов иен. Только я тебе его не покажу, и никому не покажу до завтрашнего танца с веером.
-Ну и ладно!- фыркнула Тануки. –А можно я у тебя останусь? Бабуля с дедулей сегодня едут в храм на поклонение, дома скучища смертная будет.
-Я попрошу маму постелить ещё одну постель- обрадовалась Мачико- , здорово! Я так волнуюсь перед завтрашним шествием и танцами…
Они немного поболтали, а потом пришла мама Мачико и принесла постельные принадлежности и пижамку для гостьи. За окном было уже совсем темно. Девочки улеглись и погасили свет. За окном стрекотали сверчки. Тануки закрыла глаза, вслушиваясь в их звонкое пение.
Когда она открыла глаза, над её постелью склонился незнакомец в форме. Он стоял, нависая как скала, громадный и с бледным лицом, освещенным светом полной луны. Тануки снова закрыла глаза. Они с Мачико ещё немного поговорили о завтрашнем празднике и о новой серии «Укрепленного замка», а потом Тануки сама не заметила, как заснула.

Школа кипела и бурлила, как переполненный котел. Ученицы сновали туда-сюда, вне себя от волнения, когда же начнется празднование? Тануки со всего размаху врезалась в громадную фигуру мужчины, шедшего навстречу с ворохом знамён.
-Ох, простите пожалуйста, Судзуси-сан!- взмолилась она, потирая ушибленный нос.- Я не нарочно!
-Ничего, маленькая, беги быстрее, скоро уже начнется!- громадный сторож улыбнулся во весь щербатый рот.
Он двинулся дальше, громадный как слон и столь же величественный. Тануки молча смотрела на оброненный им предмет. Это был мобильный телефон, такой древний, что даже экран его был черно-белым. Подняв мобильник с земли, девочка сделала было движение в сторону исчезающей за поворотом огромной фигуры, но в этот момент маленький предмет в её руке разразился оглушительным чириканьем. Тануки автоматически нажала на кнопку принятия вызова и прижала мобильник к уху.
-Будьте готовы, у вас двенадцать минут!- произнёс холодный чужой голос.- Установите объекты и убирайтесь как можно дальше.
В трубке снова была тишина. Тануки потрясенно смотрела на аппарат.
-Скорее, у нас мало времени!- произнёс низкий отрывистый голос над ухом. Тануки даже подпрыгнула от испуга и неожиданности. Над ней, нависая как скала, стоял давешний гайдзин. Тануки смотрела на него расширенными глазами.
-Предупреди их!- незнакомец потер лоб, коротким нервным жестом указав в сторону учителей, о чем-то переговаривающихся шагах в двадцати.- У тебя десять минут, чтобы увести отсюда всех! Скорее!
Тануки сорвалась с места, держа мобильник сторожа на вытянутой руке, словно гадюку. Она подбежала к учителям. И замерла, не зная. К кому обратиться. Поклонилась, протянув мобильник…с секундной задержкой вложив его в ладонь Сакудзи Одомиё. Сакудзи-сан с удивлением смотрел на девочку, явно близкую к истерике. В двух словах торопливым срывающимся голоском Тануки поведала события последних пяти минут, исключив из своего рассказа гиганта-гайдзина.
-Ты уверена?- встревоженно спросила Цукуёми-сан, хрупкая учительница старших классов. Тануки закивала так энергично, что голова заболела.
-Думаю, лучше перестраховаться, -заметил Сакудзи-сан и Тануки едва не бросилась ему на шею.- Нужно срочно объявить пожарную тревогу и увести детей с территории школы. Цукуёми-сан, вы вызовите полицию и спецслужбы.

Тануки почти ничего не осознавала. Мачико и Васурэдзи, её лучшие подруги были в здании школы, переодевались к шествию и танцам. Тануки мчалась по ступенькам наверх так быстро, как могла. Пару раз даже оступалась, стукаясь коленками о края ступенек, но быстро вскакивала. Успеть вывести всех! О боги, помогите!
-Скорее!- завопила она, врываясь в класс, где около двух десятков девочек торопливо заканчивали собственный туалет.- Уходите! Уходите отсюда!
Они смотрели на неё как на сумасшедшую. Тануки застонала от отчаяния.
-Бегите отсюда! Сейчас здесь что-то страшное…
Она не договорила. Взрыв чудовищной силы потряс здание, девочки рухнули на пол, прикрывая головы и визжа от ужаса. Непонятно как, но здание школы устояло. Лишь повсюду сыпалась штукатурка, да стекла лопались. Отовсюду валил дым, едкий и зловонный. Задыхаясь, Тануки подползла к девочкам и по одной стала выталкивать их в двери. Но повсюду был дым, он ел глаза и врезался в легкие огненным серпом. Девочки кашляли, задыхаясь и почти теряя сознание от удушья.
-Пусть помочатся на одежду и прижмут ко рту и носу,- произнёс знакомый уже низкий голос и Тануки увидела высоченную фигуру, то исчезавшую, то появлявшуюся в клубах дыма. Торопливо она сорвала с себя верхнюю блузку и сунула под юбку. Когда не нужно, кажется, что мочевой вот-вот лопнет. Теперь же она едва сумела выдавить немного мочи и тут же притиснула остро пахнущую ткань к лицу. Дышать и правда стало намного легче, хотя глаза всё так же жгло огнем. Тануки хрипло выкрикнула приказ незнакомца и девочки послушно исполнили предписания.
-Идите за мной- сказал высокий мужчина в странной форме и Тануки последовала его совету, предварительно велев всем девочкам взяться за руки. Она шла, ориентируясь на огромную фигуру впереди, и молилась, чтобы успеть добраться до выхода. Сознание почти покинуло её. Легкие молили о глотке чистого воздуха. Тануки упала на колени, чувствуя, как темнеет в глазах. Последнее, что она увидела, была склоненная над ней голова в пожарном шлеме и маске. Потом она почувствовала, как могучие руки поднимают её и несут куда-то. Совсем близко грохнул ещё один взрыв. И мир рухнул в дымную смрадную пропасть.

Из двадцати девочек, выведенных Тануки, в живых остались девятнадцать. Киоко, младшая из них, умерла в больнице спустя сутки. Причиной её смерти стало слабое сердце. Остальные девятнадцать девочек были живы и быстро шли на поправку. Тануки узнала об этом из тихого разговора медсестер. Она прикрыла глаза, уткнувшись в подушку, слишком слабая и больная, чтобы двигаться. К ней пока не пускали никого кроме бабушки с дедушкой. Но молоденькая медсестра потихоньку сообщила, что Тануки теперь национальная героиня Японии.
Весть о подвиге девятилетней девочки прогремела по всей Японии. За здоровье Тануки молились во всех храмах, как и за здоровье остальных пострадавших при терракте в школе Макумия. А сама Тануки желала только одного. Ей хотелось снова увидеть незнакомца в форме. Поблагодарить его за помощь, узнать хотя бы его имя.
-Я хочу немного поспать, -сказала она медсестре Рэйко- можно мне остаться одной?
-Конечно, милая- Рэйко, очень хорошенькая и добрая (Тануки она нравилась больше остальных), наклонилась, коснувшись губами лба девочки и поправив подушку под её головой.- Спи спокойно.
Некоторое время Тануки лежала неподвижно, вытянувшись под тонким покрывалом ( уже было почти по-летнему жарко) и возвращала в памяти резкое усталое лицо. Когда она открыла глаза, гайдзин-великан сидел в кресле возле кровати. Его лицо было теперь спокойно, круглые глаза смотрели почти радостно. Он протянул руку и провел ею над лбом Тануки. Она смотрела на него с улыбкой.
-Я так благодарна вам, господин-прошептала она едва слышно- ведь это не я, а вы спасли всех. Но кто вы? Как вас зовут? Откуда вы?
Он повернул голову так, что стал виден резкий профиль. Снова провел рукой по ежику темных волос. Когда он снова повернулся к Тануки, она увидела грустную и вместе с тем радостную улыбку на его лице.
-Меня зовут Клод Изерли- произнёс он так тихо, что Тануки едва расслышала эти слова.- Поправляйся, детка. Мне пора…
Он исчез так же, как и появился. Тануки закрыла глаза. И уснула.

2.



Лето было жарким. Азуми Сакураи ехала в гости к бабушке. Поезд блестел на солнце и толпы людей на перроне обступали девочку со всех сторон. Азуми было уже тринадцать лет и поэтому родители часто отпускали её одну. Все вещи Азуми легко уместились в ранец за спиной. Зубная щетка, две смены белья, любимая юбка и несколько топиков. Под всеми вещами лежал томик Акутагавы.
-Поезд отправляется через пять минут! Просьба пассажирам занять свои места!
Азуми втиснулась в вагон. Это был хороший вагон. Её родители могли позволить себе отправить дочь первым классом в уютном купе с кондиционером. Купе номер семь нашлось быстро. Азуми с любопытством уставилась на семейную пару, занимавшую соседние места и на одинокого пожилого мужчину, занявшего верхнюю полку над её местом.
Попутчики оказались очень добрыми и вежливыми людьми, Азуми совершенно успокоилась. Положив свой ранец в изголовье, она прилегла, укрывшись легким покрывалом, и сама не заметила, как её сморил сон.
Проснулась она резко. Все её попутчики лежали на своих местах и, по-видимому, тоже спали. На столе, спустив одну ногу так, что она упиралась в пол, боком сидел огромного роста мужчина европейской наружности. От его пристального взгляда Азуми стало не по себе. Мужчина смотрел на неё своими зелеными глазами, потом заговорил.
-Разбуди этих людей и тех, что в соседних купе. Переходите в задние вагоны. Сделайте это немедленно. Если хотите жить.
Азуми смотрела на него и думала, что же кажется странным. И только когда он исчез, она сообразила, что уже видела это лицо. Недавно. На старых фотографиях, найденных в Интернете. Ей дали задание по истории…
-Торопись, у вас мало времени- донесся до неё тихий отголосок откуда-то издали. Не раздумывая, девочка вскочила с постели и принялась расталкивать попутчиков.
-Пришла стюардесса- пояснила она- велела всем перейти в задние вагоны.

Машинист растерянно смотрел на расположившуюся поперек путей цистерну с надписью на боку «Огнеопасно». Смотрел и понимал, что затормозить просто не успеет. Но, тем не менее, до предела вдавил кнопку экстренной остановки…

К тому времени собравшиеся в задней части состава люди с удивлением слушали увещевания стюардессы разойтись по местам. Когда грянул взрыв, первые семь вагонов попросту вмяло друг в друга. Но те пятьсот двенадцать человек, что успели собраться в задних вагонах, остались живы…

Азуми лежала на выжженной траве, прильнув щекой к жестким травинкам. И думала о том, что бездна прошедших лет- не преграда.
-Как ты узнала?- спросил Акобо-сан, пожилой мужчина, тот, что занимал полку над ней.- Ведь это ты нас перевела в задние вагоны. Как?
-Меня предупредили, -ответила Азуми, глядя перед собой. Откуда-то издали доносился стрекот вертолетных винтов. К месту крушения летели медицинские вертолеты и пожарники.
-Кто? Стюардессы утверждают, что ни одна из них не предупреждала никого и вообще не знала о крушении. Так кто?- темные глаза мужчины смотрели пристально, почти как глаза спасителя.
Азуми подняла голову, встретившись взглядом с Акобо.
-Клод Изерли- сказала она- тот самый…Я его узнала по фотографии.
-Я не верю в призраков- Акобо-сан достал сигарету и закурил- но не могу объяснить, как тебе удалось всех нас спасти.
-Это не я вас спасла-ответила Азуми, садясь и глядя, как вертолеты один за другим садятся на пустыре. Из них выпрыгивали люди, бежали к столпившимся пассажирам злосчастного поезда.
На миг ей почудилось усталое лицо и могучая фигура, мелькнувшие в толпе. Девочка улыбнулась.
-Клод Изерли- тихо промолвила она.
Акобо-сан курил, пуская клубы дыма. Восьмидесятипятилетний, но всё ещё моложавый старик со следами давних ожогов на узком благородном лице. Азуми подползла и села рядом с ним. Они сидели вдвоем, пока с ним не подошла молоденькая девушка в одежде парамедика. На прощание Акобо-сан бросил на Азуми долгий взгляд.
-Ты в это веришь?- спросил он.
Азуми пожала плечами и пошла к вертолету.


Примечание : *Клод Изерли - полковник американской армии, сбросивший с
бомбардировщика "В-29" первую атомную бомбу на Хиросиму. Через некоторое
время после этого измученный раскаянием полковник впал в
тяжелую депрессию и окончил свои дни в психиатрической больнице.

---

Обожаю эту песню

Текст песни «Люблю я макароны»

Люблю я макароны,
Любовью к ним пылаю неземною.
Люблю я макароны -
И что хотите делайте со мною!
Для вас это - ерунда,
Подумаешь еда!
Полейте их томатом,
Посыпьте чёрным перцем,
Смешайте с тёртым сыром,
Запейте их вином.
Поймёте вы всем сердцем -
Какое это чудо,
Потом вам станет худо,
Но это уж потом.
Вельможные персоны
Худеют по диете - и напрасно,
Им снятся макароны,
А надо есть пилюли да лекарство.
А я - человек простой,
Хотя и не худой.
Залейте их томатом,
Набить их чёрным перцем,
А также тёртым сыром
И молодым вином.
И знаю я всем сердцем,
Что нет на свете блюда,
Вкусней, чем это чудо,
Вреднее, чем оно.
Люблю я макароны,
Хоть говорят они меня погубят,
Люблю я макароны,
Хотя моя невеста их не любит.
Но я приготовлю их
Однажды на двоих.
Я так полью томатом,
Посыплю чёрным перцем,
Смешаю с тёртым сыром
И дам запить вином.
Поймёт она всем сердцем,
Какое это чудо,
Потом ей станет худо,
Но это уж потом.

Люблю я макароны,
Хоть говорят они меня погубят,
Люблю я макароны,
Хотя моя невеста их не любит.
Но я приготовлю их
Однажды на двоих.
Уж я приготовлю их
Однажды на двоих!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Без названия. Просто рассказ

Кричат неведомые птицы в ночи, плачет океан и смеется тихим безумным смехом Шанти. Бедный Шанти, чей рассудок раскололся, словно хрупкая елочная игрушка, брошенная о мраморный пол. А я смотрю на спящих вповалку людей и думаю, что вполне смогла бы уйти пока они спят. И никто не осудил бы меня, никто не заплакал бы от того, что ушел ещё один прожорливый рот. Еды осталось немного, об этом я узнала, подслушав разговор между Тором и Штефикой.
Я не знаю где мы и как попали сюда. Знаю только, что магазин, в котором я работала кассиршей, вдруг оказался в каком-то странном месте.
Рино, это наш охранник, сказал, что мы переместились в какое-то другое измерение (он увлекается всякой фантастикой и верит в инопланетян и всякие путешествия по параллельным вселенным). Звучит как бред ненормального, но иначе объяснить невозможно. Мы торчим тут уже почти месяц. Хотя определить время в мире, где всегда темнота, сложновато. А я понемногу схожу с ума от этого сидения на месте. Потому и хочу уйти…просто встать и…
…Уйти во тьму, в шум океана, в дыхание ужаса, в тишину, где однажды вдруг раздастся тихий смех. Мой собственный безумный смех. Кто-то тихо трогает меня за плечо. Открываю глаза и вижу перед собой усталое лицо Рино. Он возвышается как гора надо мной. Слабый шепот рассекает ножом тишину.
-Аджани, надо поговорить.
Я киваю и поднимаюсь, ухватившись за его руку. На секунду он прижимает меня к себе и тут же отпускает. Странно, он никогда не позволял себе вольностей.
Мы проходим мимо спящих там и тут людей. Кое-кто не спит и провожает нас не слишком добрыми взглядами. Рино стискивает мою руку и тянет меня как ребенка по узкому пространству между опустевших стендов. Наконец мы выбираемся в темный коридор, заваленный пустой тарой и становимся подальше от двери. Рино стоит, скрестив руки на груди, высокий, стройный, хотя и здорово исхудавший за время нашего неведомого плена. Черты его смуглого лица стали ещё резче.
-Аджани, я хочу уйти, - говорит он так тихо, что я придвигаюсь ближе, чтобы расслышать его голос.
-Я тоже.
-Я не возьму с собой еды.
-Ты прав, им она нужнее.
-Я не знаю, что ждет нас ТАМ…
Он внезапно порывисто обнимает меня.
-Я…я не знаю, что там будет, Адж…просто здесь сидеть- самоубийство. Уж лучше…туда…
-Я знаю…поэтому пойду с тобой. Здесь должно быть что-то…не может быть, чтобы ничего и никого не было…
Мы стоим и смотрим друг на друга. Потом Рино улыбается своей жесткой, чуть нервной улыбкой.
-Я приготовил одежду и фонари, запасные батарейки в рюкзаке. Еду не берем.
-А может, хоть немного возьмем?- меня вдруг охватывает тягучий, рвущий душу страх, отдающийся ноющей болью в животе. –Мы же идем в неизвестность…
-Если мы найдем что-то или кого-то, то вернемся.
Меня слегка трясет, пока мы одеваемся и напяливаем рюкзаки. Выход через задний ход, откуда обычно происходит прием товара. Я судорожно стискиваю твердые пальцы Рино и чувствую ответное пожатие. Мы выходим…во тьму…

…Яркий свет наполняет комнату. Мы с братом играем в пиратов. Я- Анна Бонни. Мик- капитан Джек Воробей. Мы сперли мамину красную юбку и косынку. Юбка досталась мне, а косынку брат повязал на пиратский манер. Мы смеемся, тыкая друг дружку пальцами.
-Анна Бонни!- хихикает брат.
-Джек Воробей!- фыркаю я. –Между прочим, у Джека были усы!
-И у меня будут!- он хватает черный маркер, подходил к зеркалу и махом рисует себе здоровенные такие усищи. Я хихикаю.
-А маркер зато не смывается! Ты в школу завтра с усами пойдешь! Капитан Воробей!
Его глаза округляются. Я тут же понимаю, что он думает о Шамир Ноа, красивой девочке из их класса. Что скажет красивая черноглазая Шамир о новом капитане с роскошными нарисованными усищами? Брат тут же бросается к двери, я вижу, как он несется в мамину комнату. Ага, там всякие штуки для снятия макияжа. Нееет, такое я ни за что не пропущу!
В маминой комнате я застаю «капитана Джека Воробья» остервенело трущего кусочком ваты «усы» под носом. Верхняя губа приобрела малиново-черный оттенок. Судя по крепкому аромату, это мамина жидкость для снятия лака. Она помогает, но не очень. «Капитан Воробей» вначале хлюпает носом. А потом начинает реветь.
-В чем дело, любимые?
Это наш с Миком старший брат Аруи. У него такие же огромные черные глаза, как у мамы, и такая же добрая и задорная улыбка, а когда он подкидывает меня до самого потолка и ловит то аж дух захватывает.
-Уууу, тут я вижу, трагедия вселенского масштаба! - Аруи смотрит на Мика и фыркает. Но всё-таки берет из его рук грязную вату, смачивает жидкостью новую и начинает осторожно оттирать левый «ус».
О чудо! Через пять минут верхняя губа Мика ещё малиновая, но уже не черная. От маркера не осталось и следа. Мик хлюпает носом и пытается улыбнуться. Аруэ обнимает его и меня и прижимает к себе так крепко, что трудно вдохнуть. Потом поочередно целует нас обоих в щеки и ставит на пол.
-Вы- мои любимые!- говорит он, гладя нас по головам. –Я никогда вас не оставлю! Никогда! Вы- мои любимые! Мои любимые!
Его огромные глаза наполняются влагой, по щекам катятся слёзы. Он обнимает и целует нас так, словно собирается куда-то уехать навсегда. И сами не зная почему, испуганные, смущенные и растерянные, мы с Миком тоже обнимаем его и долго не отпускаем…
Через неделю наш храбрый брат Аруи погиб, спасая заложников во время антитеррористической операции. Вскоре, спустя всего месяц после его гибели оборвалась жизнь малыша Мика. Всего-то восемь лет прожил он. Но ушел как герой. Убийца- психопат на машине врезался в группу детей, идущих с киносеанса. Мик успел оттолкнуть стоявших рядом Шамир и её подружку Айшу с пути машины. Его самого хоронили полностью укутанного, поскольку личико брата превратилось в месиво. Я не плакала. Едва не бросилась я в могилу вслед за старшим братом на похоронах Аруи, почти обезумев от горя. Но в тот день, когда маленькое тельце Мика было засыпано землей, моё сердце остановилось.

Темнота живая. Я почувствовала это, шагнув из приглушенного аварийного света магазина в черную неизвестность. Рино врубил фонарь и темнота расступилась, лениво, нехотя, смыкаясь ледяным покрывалом за нашими спинами. Мне вдруг ужасно захотелось развернуться и броситься обратно, под защиту стен, успевших осточертеть за месяц.
-Аруи…- невольно пробормотала я. Рино сжал мои пальцы.
-Кто это, Аруи? Расскажи мне о нём.
Я понимала, что он хочет отвлечь меня, взять часть моего ужаса, но тем не менее была благодарна ему.
-Аруи- мой брат,- собственный голос показался мне до того тонким и жалким, что говорить сразу расхотелось. Но нужно было…нужно, потому что страх исподволь пробрался внутрь меня и прочно там обосновался.
-Старший брат…-пробормотала я, чувствуя, как забытая, глубоко затолканная в подсознание боль выползает, цепляясь острыми коготками за сердце. –Его назвали Аруи, в честь дедушки. Он был самым добрым, самым красивым и смелым человеком из всех, кого я знала. Он погиб…-горло снова перехватила горячая мокрая петля, сжимая изнутри- погиб спасая людей. Террористы захватили школу… Брат вызвался заменить заложника-ребенка, у которого были проблемы со здоровьем. Он сумел убедить террористов отпустить большую часть детей. И до самого конца защищал тех, кто остался…Он спас почти всех, когда начался штурм…а сам…
Тьма обступила нас, лишь белое пятно света от луча фонарика вело вперед, выхватывая тусклую черную землю. Я брела вперед, задыхаясь от душевной боли, которая всплыла и заполнила всю меня, словно тягучий черный кошмар, от которого не можешь проснуться. Ноги подломились, я опустилась на землю и застонала от этой боли, разрывавшей меня изнутри. Но слёз не было. И я могла только стенать, не в силах иначе выплеснуть хотя бы часть этого темного, раскаленного дочерна горя.
-Аджани! Аджани!!
Рино тряс меня за плечи, фонарь откатился, выхватывая из густого мрака какие-то камни, обломки породы, и среди них…медальон на тонкой серебряной цепочке…У меня перехватило горло. Но это же невозможно!

…Мик мирно спит в своей комнате. А меня к нему не пускают. Я больна. Это что-то вроде гриппа. Высокая температура, ужасная слабость. Меня уложили в дальней комнате и я почти не вижу маму, которая только вечером приходит с работы. Папа в командировке. Даже няня ушла пить чай на кухню. Я никому не нужна…Одиночество убивает меня. Плачу, отвернувшись к стене, и вдруг слышу, как открывается дверь.
Это Аруи и мой бело-черный кот Мираж. Мираж тут же залезает на постель и сворачивается у меня на груди громко мурча. Аруи садится в кресло и с улыбкой смотрит на меня. На душе теплеет, я улыбаюсь сквозь слёзы. Брат наклоняется, чтобы потрогать мой лоб.
-Уже почти спала, - говорит он с улыбкой, имея в виду температуру- хочешь, я почитаю тебе?
-Лучше спой, -прошу я- спой «Реку моего детства».
Он кивает и берет гитару из угла комнаты. Я с удовольствием смотрю, как его тонкие пальцы перебирают струны.
У него приятный чистый голос, он тихо поет мою любимую песню и я чувствую, как боль одиночества покидает моё сердце. Брат откладывает гитару и с улыбкой смотрит на меня.
-Хочешь, я принесу молока с мёдом и мы выпьем его вместе?- предлагает он. Я энергично киваю. Настолько энергично, насколько позволяет слабость. Аруи смеется, гладит меня по голове и уходит. Мираж поднимает голову, провожая его коротким взглядом зеленых глаз. Я провожу рукой по груди и натыкаюсь на теплый, нагретый телом металл. Это маленький медальон. Я купила его на карманные деньги в магазинчике старого Ксантье, что на соседней улице. Тонкий обруч серебра, обнимающий сердоликовый диск. Я сразу влюбилась в эту вещицу. А теперь…теперь во мне боролись страстное желание подарить его брату и оставить себе. Победила любовь к брату и когда Аруи вернулся в комнату с двумя стаканами горячего молока, на которых лежали бисквиты, я велела ему наклониться ко мне. Он немного удивился, но поставил стаканы на подоконник и подчинился. Я торопливо надела медальон ему на шею и поцеловала в щеку. Моего самого любимого, самого доброго и храброго брата!
-Никогда его не снимай, ладно?
Он серьезно кивнул.
-Обещаю!
…Мой любимый братишка сдержал клятву, его похоронили с моим медальоном на шее….

…А теперь этот медальон блестел в свете фонарика и я почувствовала, как взрывается мой рассудок. Оттолкнув Рино, я бросилась к изящной вещице, и тонкий сердоликовый диск в серебряной оправе лёг в мою ладонь. Да, это был тот самый медальон, я узнала крошечное пятнышко , напоминающее по форме сердце в центре камня и зазубринки по краю серебряной оправы. Меня затрясло как в лихорадке.
-Что случилось? Что такое?- бедный Рино был перепуган не на шутку, очевидно решив, что я свихнулась. Да, нерадостно оказаться с психом в темноте. Когда он дотронулся до моего плеча, я молча показала ему медальон.
-Это значит, что тут есть люди…- ободряюще шепнул он. Я покачала головой.
-Этот медальон я сама подарила Аруи. Его похоронили вместе с ним! Понимаешь?! Этот медальон должен лежать в могиле! Вместе с братом!
Совершенно кошмарная, сметающая в пыль рассудок мысль вдруг пришла мне в голову. Я тихонько засмеялась и тут же смолкла, напуганная собственным смехом.
-А что если…-мои зубы стучали, не давая выговорить остаток мысли, но я всё же справилась с собой. –Что, если мы…умерли?
-Все сразу?- недоверчиво хмыкнул Рино.
И тут мы услышали крик. Отчаянный, полный боли и безысходности. Я в ужасе прижалась к охраннику. Он взял фонарь и повел лучом в направлении крика. За пределом действия светового кольца, в черно-серой мгле я увидела борющиеся три фигуры. Рино вскрикнул и бросился вперед. Я за ним, успев автоматически сунуть медальон в карман шорт.

Солнце такое яркое, что мы выходим из машины, жмурясь и хихикая. Мик хочет «пи-пи», да и я не откажусь порадовать ближние кустики. Аруи высовывается из окна. Его красивое лицо покрыто капельками пота.
-Мальчики направо, девочки налево!- смеется он.
Мы с облегчением разбегаемся каждый под свой кустик.
Мы едем к Тарику и Штефани, папиным друзьям. У них тоже двое детей. У них есть бассейн и нам позволяют плескаться в нём до самого вечера. Аруи говорит, чтобы мы что-нибудь спели, потому что так просто ехать скучно, а плеер в машине сломался. Мы с Миком начинаем петь марш легионеров. Аруи подпевает. В зеркале я вижу его улыбающееся лицо.
Неожиданно он резко тормозит, жестом велев нам замолчать. Мы затихаем, прижавшись друг к другу. Мик как мышонок зыркает по сторонам. И тут мы слышим крик.
-Оставайтесь в машине!- бросает Аруи, выбираясь наружу и захлопывая дверцу машины. Мы с Миком торопливо поднимаем стекла и смотрим, как он идет в лесополосу. Мы не боимся, потому что знаем, что наш Аруи самый сильный и смелый человек в мире. Но всё-таки я начинаю тихонько читать молитву, которой меня научила старая няня-арабка.
Аруи появляется через минут десять. Он идет пошатываясь, держа на руках человека. Когда он подходит ближе, я с ужасом вижу, что по его руке, обнимающей плечи человека, течет кровь.
-Мы возвращаемся, его нужно отвезти в больницу,- говорит старший брат, открывая дверцу переднего сидения и усаживая человека. Это молодой мужчина, наверное, чуть старше брата, у него сильно разбито лицо, так сильно, что с трудом различаешь черты, левая рука, упавшая между сидениями, залита кровью. От страха Мик начинает реветь и мне приходится успокаивать его. Всё-таки, маленький он ещё.
-Держитесь, придется ехать очень быстро!- бросает брат, пристегивая раненого к креслу. Забирается на сидение водителя.
-Не огорчайтесь, любимые мои, мы только отвезем этого парня в больницу.
-Конечно, Аруи!- с трудом выдавливаю я из схваченного судорогой горла.
Он берет с места так быстро, что шины скрежещут по дороге. Мы летим обратно на полной скорости. И успеваем…
Аруи выносит на руках раненого и мы с Миком бежим следом, хотя он и велел нам сидеть в машине. В больничном холле нас встречают несколько человек. Аруи шатается под тяжестью раненого мужчины, который выше него ростом и шире в плечах. Двое медбратьев в белых одеждах тут же прикатывают каталку и помогают Аруи взвалить на неё мужчину.
-Что произошло?- спрашивает молодой рыжеволосый врач. Аруи качает головой, пытаясь отдышаться.
-Я не знаю. Мы ехали в гости, мне показалось, что я слышу крик…даже не понял вначале, думал, что примерещилось, а потом…я машину остановил и услышал!- брат кивает на раненого, который лежит неподвижно. Его левая рука свисает с каталки, кровь с неё стекает густыми тягучими каплями, на полу уже собралась приличная лужица.
-Я пошел на крик и наткнулся на него…- голос Аруи слегка дрожит. –Он лежал под деревом, руки у него были связаны…ремешком тонким, какие обычно носят девушки. Он увидел меня и заплакал…а потом отключился.
-Поблизости никого не было?
Аруи покачал головой.
-Нет, никого, я бы заметил…

…Рино прыгнул на одну из фигур, сбив с ног и покатившись по земле. Фонарь отлетел в сторону и я бросилась к нему, ухватив обеими руками и направив на другую сражавшуюся пару. Это заставило их на миг выпустить друг друга. Но этого мига хватило мне, чтобы рассмотреть лица. Не думая больше ни о чем, я рванулась вперед и нанесла удар одному из драчунов фонарём прямо в челюсть, как молотом. Его отбросило наземь. А я повисла на шее у второго, судорожно вцепившись в его куртку.
-Аруи!
Секунду длилось его изумление. Потом он сжал меня в объятиях так крепко, что ребра затрещали. Рино к тому времени удалось отбросить своего противника и вырубить ударом в голову. Он изумленно смотрел на нас с братом. Не в силах говорить, я только целовала Аруи и плакала, плакала, плакала, чувствуя, как черная, страшная безысходность покидает душу. Я рыдала взахлеб, прижав к груди голову брата и целуя его курчавые волосы, глаза, щеки.
-Аджани! Сестренка!- по щекам брата текли слёзы. –Значит, и ты тоже…
-Аруи! Аруи!- я больше ничего не могла выговорить.
-Аруи?!- Рино выглядел потрясенным до глубины души. –Так это ты?! Ты!!!

Судьба странная штука. Жизнь и смерть подвластны ей, и то, что за Гранью жизни и смерти, подвластно так же. Казалось бы, мысль о том, что мы мертвы, должна была потрясти нас, но…Рино спокоен. Я только крепко сжимаю руку брата в своей. Аруи ведет нас сквозь мрак. Луч фонарика так тускл, что едва разрывает черноту вокруг.
Рино идет рядом, держа меня за другую руку. И теперь я понимаю, почему его лицо показалось мне таким знакомым в первый момент, когда я только увидела его, придя наниматься на работу. Прошло всего-то лет десять. Он изменился, но не сильно, не настолько сильно, чтобы я совсем не вспомнила его. Но тогда у него лицо было покрыто коркой засохшей крови, да и распухло сильно. И всё равно я чувствовала, что где-то видела его. А теперь, когда он назвал Аруи по-имени…
-Аджани сказала, что ты погиб, -говорит Рино.
-Так и есть.
-Это значит, что мы тоже…умерли?- спрашиваю я, стараясь унять дрожь.
В ответ брат крепче сжимает мою ладонь.
-Куда мы идем?
-Здесь есть только одно место, где мы будем в безопасности.
-Что за место?- мой голос дрожит так сильно, что я сама с трудом понимаю, что говорю.
-Дом Вириэля. Он здесь, недалеко. Я искал вас, потому и отошел от него.
-Ты искал нас?
-Да. Вир сказал, что прибыла большая группа людей, но лишь двое решились на Путь. Эти двое- вы!
Чувствуя, что вот-вот сойду с ума, я замолчала и держала рот на замке до тех пор, пока мы не уткнулись в стену дома, о котором говорил брат.
Дверь открылась чуть дальше, слева и мы нырнули с прямоугольник ослепительного света. Здесь было тепло и пахло чистотой и цветами. Не сразу, когда глаза привыкли к яркому свету, я огляделась. Здесь были люди. Некоторые, очевидно, знали Аруи, потому что приветливо улыбнулись нам. Брат погладил меня по голове, как делал раньше, когда я была ещё ребенком.
-Пойдем, милая, я хочу кое-кого тебе показать!
У меня перехватило дыхание.
-Мик? Он тут, с тобой?
-Он очень вырос. Ты его не узнаешь.
В соседней комнате у окна сидел хрупкий темноволосый парень. Он поднял голову от книги, которую читал, и улыбнулся. Эту улыбку нельзя было спутать ни с какой другой.
-Мик…- пробормотала я, чувствуя, как к горлу снова подкатывает горячий комок. –Мик, это я, Адж!
-Да, я знаю,- он положил книгу и с улыбкой подошел ко мне. –Ты совсем не изменилась.
-Усы!- выдавила я, дотронувшись до пушка над его верхней губой. –Капитан Джек Воробей…
И снова заревела. А Мик обнял меня и уткнулся в мои волосы. Аруи обнял нас обоих и поцеловал сначала меня, потом брата.
-Любимые мои, я же говорил, что не оставлю вас!



«…24 июня в магазине «Ферье» террорист-смертник привел в действие «сапфировую» бомбу. Погибли все, кто находился в магазине и несколько человек снаружи, попавших под смертоносное излучение. Начато расследование…»

---

Фик от Annunziata a Firenze

06.05.2012 в 19:14

Пишет  Annunziata a Firenze:

Я дописал!
Название: Дуб, терновник и ясень.
Автор: Я.
Персонажи: Хелен, Маргарет, Энтони.
Рейтинг: 13+
Тип: Джен.
Жанр: Общий, фэнтази, мистика, сонгфик.
Размер: Мини.
Предупреждения: Нет.
Примечания: Мой первый оридж, написанный на песню.
Посвящение: Группе «Мельница», хотя им и даром не нужно.

*~*~*~*~*~*~*

- Матушка, - Хелен ворвалась в сени, едва не упав через юбку своего платья. – Маргарет помощи просит.
- Что у них опять случилось? – буркнула старая Эльза, снимая пенку со скудного надоя. – Вечно то сена не хватает, то куры передохли…
- Лошадь ожеребиться не может, - виновато выдохнула пытающаяся отдышаться Хелен. – А Джейн у господина уже два дня как. Она травница хорошая, вылечит его. Кобылу жалко…
- Жалко. Животина в недобрые руки попала. Не умеет твоя Маргарет ухаживать за скотиной, - ворчливо протянула мать, вытерев руки о фартук из домотканого полотна. – Говорила я Джону, что девка его угробит коня, нет, не послушал. Так им и надо.
Хелен вздохнула, рукавом платья промокнув глаза. Она же уже обещала Маргарет, ну как же так?.. Придется идти обратно, говорить, что ничего не получится…
- А, черт с тобой, иди, - досадливо махнула Эльза, фыркнув. – Не котенок уже, чтобы я за тобой хвостом вилась. Но чтоб с утра дома была. Узнаю, что блудила, на порог не пущу.
Хелен кивнула и так же быстро исчезла, как появилась.
- Не к добру это, - покачала головой женщина. – Что зерно взошло чахлое, что животные мрут. И господин слег. Ох, не к добру…

*~*~*~*~*~*~*

- Долгонько же ты, Хэл, - Маргарет сидела у окна и расчесывала свои красивые, густые каштановые волосы простой деревянной гребенкой. – Маменька не пускала?
- Знаешь, как она к тебе относится, - коротко ответила Хелен. – И как она про кобылу поверила, не понять.
- Старые люди невнимательны, а Эльза почти слепая, - холодно бросила Маргарет, откладывая гребенку и откидывая свою копну за спину.
- Откуда знаешь? – округлила глаза ее подруга.
- Чувствую, - та пожала плечами. – Придется подождать кое-кого… Как бы тучи не закрыли луну. Проклятое время.
- Ой, не надо, - вскрикнула Хелен. – Мы и так Господа гневим своими замыслами.
- Ничегошеньки ты, Хэл, не знаешь, не чувствуешь ничего, - Маргарет со змеиной грацией потянулась и склонила голову. – Все вы как незрячие звери, не чуете, не слышите… А природа ярится. Боги гневаются. Под землей ропщет глухо, молнии в облаках рождаются. Слышишь, как деревья разговаривают, цветы поют? Не слышишь. Глухая ты, Хелен. Как камень, да и те лучше тебя переживают, ползут, крошатся, в землю уходят…
Хелен закрыла уши ладонями и покачивалась, прикрыв веки.
- Я хочу, но у меня не получается, - почти плача, пролепетала она. – Это ты такая, как твоя мать, а у меня баба обычная, вот и я без гроша.
- Это не от матери и отца зависит… - вздохнула Маргарет, поднимаясь. Тонкое льняное платье ее волочилось по полу и соскальзывало с плеч, подпоясанное под грудью зеленой лентой. – Хочешь, спою старую песню, нянька мне ее передала, - она взяла зеркало, поставила его на стол и глухо запела:
- Я под омелою в ночь грозовую
Пляску творила свою чертовскую:
Душу дала цветам,
Те – друидам-старикам…
В огне небесном сгорела,
Сердцем уснула, очами прозрела…
Хелен, как зачарованная, вслушивалась в волшебные строчки сказания, которое еще, должно быть, помнили старики и старухи, истинные англичане. По лиловому небу неслись быстрые, легкие, тонкие, как перья, облака. Солнце за далеким лесом садилось медленно, словно издеваясь над изнывающей в нетерпении Маргарет, и от этого ее голос становился еще глуше, стан – еще тверже. Белая с черными ушами кошка перестала намывать лапы и сверкала из угла желтыми глазами с темными, зеркальными зрачками.
Неожиданно в дверь постучали. Кошка зашипела и, подняв уши, ринулась под стол, к котятам. Маргарет замолчала и быстро поправила платье.
- Да-да, входи, Энтони.
Молодой парень, самый завидный жених здесь, в Блэкхаенте, снял легкий плащ и кинул его на лавку. Хелен зарделась и поправила растрепанную косу. Ну конечно, куда ей тягаться с красавицей Маргарет. Она и младше, и выше, и руки у нее белые, как у норманнки, а волосы до самой талии. Ясно сразу, кому ученик отца Стефана достанется, мисс Хедин, никому другому.
- Скажи мне, зачем я тебе понадобился? – прокашлявшись, спросил он.
- Пойдешь с нами в лес сегодня ночью, узнаешь, - подмигнула Маргарет. – В канун Иванова дня там опасно, а со мной – нет.
- Папоротник будешь искать? – смешливо приподнял брови Энтони. – Похвально. Я знал, что ты ведьма, Марго…
- Какое оскорбление, - вскинулась девушка. – Я просто помочь народу хочу. Ты разве не видишь, что творится? Поля голые, соломины одни, сока в них нет. А коровы совсем мало молока давать стали. Тут ваш Господь не поможет, к древним божествам обращаться надо. Не хочешь – без тебя пойдем. Я отлично знаю дорогу.
- Чтобы вы там сгинули, ну уж нет. Ты слишком плохо обо мне думаешь, Марго. Я же не зверь. И не трус.
- Это главное, - Маргарет склонилась над сундуком. – И чтобы без кляузничества. Я не одержимая и не сумасшедшая, сам поймешь.
- Хорошо, я же дал слово. У тебя фонарь только есть?
- Он не нужен, я вас поведу. А в лесу и так светло будет.
- А зачем тогда тебе огниво? – робко поинтересовалась Хелен.
- Для костра, глупая. Не у нимф же мы огня просить будем, да они и не дадут. А если дадут, он у нас погаснет.
Хелен промолчала. Она знала и про русалок, и про духов, но не думала, что они правда есть. Может, Маргарет дурная?
- Отказываться уже поздно, ничего не поделаешь, - неожиданно прошипела та. – Ничего.
В маленькую суму Маргарет положила странный флакон из глины и огниво. Крест бережно сняла и положила рядом с распятием.
- И вы снимите. Навредит только.
Энтони беспрекословно оставил свой. Хелен поколебалась, но Маргарет неожиданно резко дернула цепочку на ее шее, и без всякого усилия та порвалась, не оставив никакого следа.
- Ты меня слушаешь или нет? Пропадешь там, - пригрозила ведунья. – Ума никакого, зачем тебе он? Молится? Так ведь не за тем идем, чтобы бояться. С замком на душе сгинешь, да не в ад, а в пустоту попадешь. Задушит нимфа – станешь травинкой, затопчут тебя, умертвят, а ты снова и снова рождаться и умирать будешь, хочешь? Забрызгают русалки – в навку перейдешь, желаешь? Душу свою христианскую или продашь, или потеряешь. А она дорого стоит, поверь мне…

*~*~*~*~*~*~*

Теперь она слышала, как стонет земля под ее ногами. Старалась ступать легче, давить меньше, но от прикосновений гиб тонкий ковер цветов. Маргарет неслась, даже не стараясь удерживать свой странный наряд, не мешавший ей бежать все быстрее и быстрее. Хелен не успевала за ней, корни цеплялись за ее щиколотки, выползая из земли.
В глубине леса, там, где слышались нежные, звенящие и чистые, как искрящийся родник, голоса, что-то сверкало и дымило. Переливались зеленым и голубым крупные звезды на бархатном небосклоне, а деревья, живые и мощные, как вековые столпы, собирали их в свои огромные листья, как в чаши. Красивые, словно сама природа, девушки качались на ветвях, обнаженные, с девственными белоснежными телами. Они шептались на непонятном языке, похожем на шелест трав под их ногами. Растения росли необыкновенно быстро в эту ночь, цвели и тут же увядали под полной серебряной луной, и пахли так отчаянно сладко, что, казалось, этот запах можно сжать в ладони. По реке, лилейной от косых лучей Селены, скользили легкие, сотканные из ее же света ладьи. А в них застыли, как струи водопада зимой, русалки с сиреневыми волосами, окутывавшими их подобно самому изысканному наряду. Их молчание завораживало, как и рисунки, которые они чертили на гладкой поверхности воды своими тонкими, полупрозрачными ступнями.
Какой-то шаловливый дух наступил на шлейф платья Маргарет, и, едва она выскользнула из него, ее кожа засияла тысячами, мириадами точек, вспыхнувших, как светляки во мху. Волосы ее взметнулись и хлестнули по оголенной спине, и колдунья засмеялась, эхом отозвавшись своим названным сестрицам. Хелен остановилась, и тут же колючие ветви терновника поползли по ее стану, разрывая ткань на мелкие кусочки. Глаза застлал тягучий дым, и она мягко опустилась на колени, позволяя кусту раздевать себя.
«А она дорого стоит, душа твоя христианская», - пропела в голове Маргарет и исчезла.
Шипы терновника оставались в спине, ягодицах, ногах, вяжущий сок его плодов стягивал кожу и оттенял ее своим сине-желтым цветом. На секунду его ветки остались голыми – и вот уже маленькие цветки, собранные в букетики, распустились на венце, буквально вросшем в лоб Хелен. Она почувствовала, что становится легче, ощупала холодными не от страха, от древесного сока, текущего теперь по жилам, свое новое лицо. На одну лишь ночь, но ведь и это немало. Колючки превратились в тускло светящиеся камешки, от них исходила непонятная сила. Раздвинув заросли терна, уже шумящего темно-зеленой листвой, Хелен захотела дотронуться до земли, но это уже было невозможно. Вот почему Маргарет была так быстронога – она летела, а теперь летать могла и она.
Терновая нимфа огляделась, ища сливового цвета глазами своих спутников. Маргарет как ветром унесло, зато Энтони она заметила почти сразу. Стройный, как Аполлон, он словно покрылся сероватой, гладкой ясеневой корой. Кленовый дух с почтением отдал ему лук из древесины священного дерева охотников – длинный, украшенный затейливой резьбой, с натянутой тетивой. А в волосы, тоже, казалось, поседевшие, маленькая фея вплетала желтоватые крылатки.
- Красссавец, - прошипел вяз, черноглазый, с испещренным глубокими зарубками телом. Его посох, узловатый, длинный, с загнутым концом, стукнул по кочке, и дух испарился, растаяв облачком трухи и тлена.
- Красссавец, - вторила с высокой ветки Маргарет. Она вся мерцала, корона из желудей, гладких, толстых, сливалась по цвету с ее длинными косами, заплетенными небрежно и просто. – Нравитссся? Хорошшшо тут, ссславно? Иванов день, нашшш день, людссской…
Она держала в руках буковую чашу, круглую, как отражение луны в тихой заводи. Через край то и дело переплескивало одуванчиковое вино – мутно-зеленое, с желтоватыми разводами.
- Коссстры жжжечь будем, высссокие, до небессс… - пели нимфы и, перепархивая с дерева на дерево, срывали жалобно пищащий мох. А потом, все смеясь и болтая на своем шуршащем наречии, протянули руки к сестрам-русалкам. Те уже зажгли свои огни – болотные фонарики, манящие человека в топь. На плотных блюдах лилий трещали они, неверные и мягкие, с красными язычками настоящего жара. И только самая смелая из водяных дев взяла один из костров в свои холодные, просвечивающие ручки и швырнула на берег, прямо в ладони Маргарет. Он не сделал ей никакого вреда, только на кончиках пальцев ее стал остывать и отливать голубым. И этот свет узнала Хелен – им, бывает, сквозят в хвое, на старых пнях почти умершие гнилушки, покрытые плесенью.
- Ты жжже говорила, он не будет сссветить, - непослушным языком облизав твердые губы, проговорила она.
- Для нассс на расссвете – не-е-ет, - покачала головой Маргарет и сдула добытое пламя на моховую кучку. Та тотчас занялась. – Нам в другой чассс – другая древесссина. Ясссень будем зажжжигать, лето зззвать.
- Ясссень? – вскрикнула Хелен почти по-человечески.
- Не бойссся ззза меня, - раскатисто рассмеялся Энтони. – Я не сссгорю дотла. Зззло сссгорит, греххх человечессский. Молчи, пой, танцуй.
И она танцевала. Хоровод и странная колыбельная, которую играли на своих луках духи, отбивая ритм сухих стволов и позванивая первой изморозью, влекла дальше в чащу. Колючие заросли терновника расступались перед ней, дубы поднимали ветви перед Маргарет, ясень склонялся перед Энтони. За ними рвались их сестры и братья, но плотная листва хлестала по их нежным лицам, и они прекращали свои попытки. Только нимфа дерна катилась по траве тихой волной.
Поляна в самой глубине леса, мрачная, нетронутая человеческим взглядом. Омела на темных, корявых сучьях и древнее кострище посередине, окруженное каменными плитами. Между ними – поросль крапивы и косточки, поеденные лесными мышами.
- Друидово сссвятилищщще, - пророкотала Маргарет. – Иди сссюда, Зззоя…
Маленькая девочка в платьице из стебельков испуганно завизжала и растаяла, когда Энтони без всякого сожаления скосил тетивой своего лука целую охапку бурьяна. Хелен слышала, как она плачет за спинами молодых лещин, но жалости не испытывала. Что это такое – жалость?
Пьяно кружилась голова, а ведь она не пила ничего. Запах порошка из захваченного флакона, что Маргарет сняла с пояса и открыла, щекотал нос. Кисловатый и одновременно сладкий, красный, как сушеная кровь, он полетел в крохотный костерок, тут же взвившийся до самых облаков, до верхушек векового леса тонкими зелеными стрелками.
- Ступай, - вскричала нимфа дуба высоким голосом, напоминающим треск сухого листа. – Ступай!
И он пошел. Белый, с неподвижным взглядом вступил в огонь. К ужасу Хелен, икры его тут же задымились, пламя пожирало их изнутри. Кусочки пепла серели и отваливались от крепких ног, но Энтони не чувствовал, видимо, никакой боли. Вытянувшись и странно изгибаясь под стать струйкам дыма, он словно ждал чего-то. Ждал их.
И вот обе некогда девушки, а сейчас пустые бесы, нехристи, слуги самого Одина понеслись в почти грубых па вокруг жертвенного очага. Окостенелость век уже не казалась Хелен странной; она хотела только смотреть, как стекает на трещавшие травы красная плоть, слезает лоскутами кожа несчастного юноши. От костра потянулись роскошными гирляндами золота его силы и соки. Маргарет перелетала через них легко, но Хелен испытывала странный соблазн порвать одну из них – такую блестящую, будто жирную, и очень упругую. Какой-то голос в голове заверещал на древнем скандинавском наречии, что это лишит его жизни, а их – урожая, и нимфа с неудовольствием продолжала смотреть на волшебные дуги.
Каждая капля, падавшая с тела ясеня, каждый кусочек его тела, как студень, впитывался в землю, и в этом месте что-то быстро росло, листиками протянувшись к своему отцу. Это упала одна из крылаток его венка. Сила жизни, выпитой из Энтони, дала семени возможность прорасти так быстро. Но, еще не завершив своего превращения, тоненькая, еще легко гнущаяся девушка сломалась и упала безжизненным прутиком.
Тотчас костер взметнулся последний раз, опадая, уходя под влажную от разбрызганной древесной, вязкой жидкостью почву. Вспыхнули и колыхнулись, разрываясь, драгоценные нити. А с кучки пепла сошел потрясенный Энтони, покрасневший от осознания своей наготы и жара затухающих угольков настоящего, рассветного огня.
И вот уже упал с волос Хелен усохший венец с перекрученными цветочками, заболели пронзенные шипами ноги. Маргарет брезгливо скинула желудевую корону: с нее посыпались долгоносики. Лук из ясеня треснул посередине и выпрямился, становясь обычным поленцем.
Повеяло холодком с реки, Хелен вздрогнула и прикрыла грудь руками.
- Пошли, нечего здесь стоять больше, - испуганно прошептала Маргарет и ринулась к двум большим осинам, между корней которых начиналась тропинка. Ее саму обнаженность не пугала, наверное, колдунья много раз уводила с собой ритуальных братьев и сестер для возрождения.
Их одежда была небрежно сложена в кучу на пеньке, торчащем посреди гари. Рядом булькал мутный ручеек. Хелен потрясла головой, чуть не плача: куда делась вся та красота, таинственность, властность ночного леса, его скрытое изобилие?
- Оно всегда так, - вздохнула Маргарет, отвернувшись и драпируя свое свободное платье. – А ведь мы сами виноваты, не любим, не ценим. Тут нет никакой загадки. Просто даже я – человек, Божье порождение, а не стихийное. Для них мы куда страшнее бесов… Особенно наши лесорубы.
Хелен бессмысленно кивала. Ее светлые прямые волосы растрепались окончательно, в них запуталась крошка от сухих листьев. Ступни кололо мелкими камешками и сучками. Побыстрее, как только можно, возвратиться в деревню, упасть на постель – Хелен безумно хотела спать.
Так как рассвело, они старались идти в тени, прячась за заколосившимся зерном. Маргарет улыбалась и гладила бледного Энтони по плечу, когда за оградой поля очередной селянин ронял топор или ведро и истово крестился.

*~*~*~*~*~*~*

- Ну что, дочка, родила кобыла? – Эльза щурилась, помешивая густое рагу в котелке. Хелен клевала носом, заплетая перед сном косу.
- Да, матушка, только жеребеночек мертвый родился, - печально вздохнула она и поправила криво повязанную ленту. – Вот ведь какое несчастье, а? Как бы сама Лора не умерла.
- Зато, говорят, злаки, наконец, наливаться стали. Наверное, услышал Господь наши молитвы. Будет что зимой поесть.
Неожиданно в окошко заглянула Маргарет. Глаза ее испуганно бегали.
- Вы не видели, дровосеки уже ушли? – задыхаясь, пролепетала она.
- Только что, - непонимающе моргнула Эльза и повернулась к дочери: - Ты слышала, что мастер Хоуэн слег?
Хелен вздрогнула и не ответила. Где-то вдалеке, уже на большой дороге, Маргарет кричала мужам:
- Только не рубите дуб, терновник и ясень!..

---

Вирус

Нашла свою старую куйню))))) если кому понравится, буду счастлива

Нежно смотрит на микроба лаборантка С. Петрова
Так же нежно в микроскоп на неё глядит микроб.

(детский стишок)


Светкин шеф подкрался незаметно, как апокалипсис. Напугал до одури и ушёл, довольный как стадо слонов в зеленой роще. А Светка осталась сидеть, глядя выпученными глазами перед собой и кляня в душе тот день, когда устроилась в эту камеру пыток на работу.
Камера пыток была лабораторией при исследовательском центре. Лаборантка Лида, работавшая со Светкой, относилась к подлым шуточкам шефа философски и отпаивала Светку валокордином после очередного посещения старого маразматика.
Но вот ушли почти все, и первой- Лида, которая отпросилась пораньше. У неё приболела дочка. Светка согласилась досидеть за подругу и шеф нехотя дал добро. Хотя Светка и подозревала, что вовсе не так уж и нехотя. Наверняка замышлял какую-то пакость!
Размышляя над своей горькой долей, Светка переоделась в защитный костюм, нацепила маску и приволокла кювету с образцами, которые следовало перепроверить и распределить по степени угрозы.
Загрузив очередной образец в электронный микроскоп, Светка приникла к окулярам. На секунду, совершенно обалдев, зажмурилась, потом протерла глаза и снова приникла. С желто-белого фона на неё, развалившись в вольготной позе, пялился мужик! Из Светкиного горла вырвался странный звук, напоминавший клохтанье курицы, только что снесшей яйцо и похваляющейся своим подвигом. Мужик в микроскопе слегка повел плечами и чуть наклонил голову вбок. У него было роскошное тело, не обремененное одеждой и Светка на секунду зажмурилась, чувствуя, как начинают пылать щеки. И почти сразу в голове прозвучала совершенно чуждая мысль:
«Ну, и чего мы так застеснялись? Можно подумать, ты никогда не видела голых мужиков!»
-Охренеть! - сказала Светка, сев на стул и пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
«С чего бы это?» - удивился посторонний голос в башке. «Я не так уж страшен, сладенькая!»
-Всё, доигралась! - Светка встала из-за стола и пошла к двери.-Шизофрении мне только не хватало!
«Дура!»- глубокомысленно заметил голос. «А на вид вполне нормальная!»
-Сам дурак!- обиделась Светка. -Ты вообще кто такой и откуда взялся?
«Я вирус!» - с достоинством отозвался голос.
-А как тебя звать? - неожиданно хихикнула Светка, удивляясь собственному легкомыслию.
«А тебе зачем?» - вирус явно был удивлен.
-Ну, должна же я тебя как-то называть! - резонно ответила Светка.
«Можешь звать меня Альфредом!» - голос в голове звучал немного смущенно.
-Не думала, что вирусы бывают такие…симпатичные! – заметила Светка, снова приникая к окулярам. – А ты меня видишь?
«Вижу…весьма привлекательное зрелище!» - заметил Альфред, с улыбкой глядя на неё. Он поменял позу и теперь лежал на пузе, подперев подбородок кулаками и сверкая весьма симпатичной задницей. Светка заметила на его лопатках небольшие симпатичные крылышки на манер стрекозиных.
-А ты опасный? – неожиданно кокетливо спросила она.
«Ооо! Я ОЧЕНЬ опасный!» -красавец потянулся и поправил волнистую черную гриву. «Могу уложить любого!»
-Не сомневаюсь! - хихикнула Светка. –А шефа сможешь?
«Раз плюнуть!» - залихватски подмигнул вирус. «Сильно достал?»
-Слов нет! Мат один! - понурилась Светка.
«Ты только скажи, девочка! Положу так, что до весны не очухается!» -сочувственно подбодрил вирус. Светка с надеждой уставилась в окуляры.
-Правда? Ты сделаешь это для меня?
«Для тебя, сладенькая, всё, что угодно!»

На следующее утро Светка проснулась раньше обычного. Рядом сонно заворочался Гэндальф, здоровенный белый кошак с черными ободками на лапках. Светка со вздохом вылезла из-под одеяла. Была ранняя осень, но уже здорово похолодало. А отопление включать, похоже, и не собирались.
Приняв горячий душ (хорошо, не пожадничала купить элекроводогрев!), Светка сварила полную двухлитровую кастрюльку кофе и сделала бутерброды с колбасой. Пока она жевала бутерброды, запивая их обжигающе - горячим кофе, в голове всплыло вчерашнее происшествие в лаборатории. И словно в ответ на это воспоминание зазвонил мобильник.
-Алё, Свет, приветик! - послышался приглушенный голос Лиды.-Хочешь, порадую?
-Валяй! - вяло ответила Светка, прихлебывая кофе.
-Шеф тут решил покопаться в твоей вчерашней работе…ну, и уронил пробирку с «альфредом», помнишь тот новый альфа-вирус, что прислали из Фёдоровского института?! Представь себе, в помещении было ещё пять человек, но симптомы только у старого пердуна проявились! Правда, сейчас остальные тоже в карантине, но, думаю, их выпустят уже к вечеру. А шеф точно до самой весны проваляется! Чего ты молчишь-то? Не рада что ли?
-Да нет, конечно рада! Просто занята сейчас немного. Я тебе перезвоню!
Гэндальф терся о ноги - клянчил колбасу. Светка отрезала ему кружок и кошак, мурча, принялся за еду. Светка с кривой ухмылкой смотрела в сереющее небо. Одиночество, обычно набрасывающееся на неё по утрам, куда-то отступило. Она снова хихикнула, так же, как вчера. Ну и пусть вирус! Зато НАСТОЯЩИЙ мужчина!
Гэндальф недоуменно мурлыкнул, глядя на смеющуюся хозяйку. А потом на всякий случай ещё раз потерся о ноги - авось колбасы дадут?

@темы: творчество

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Читала в состоянии полного ахуя

Предисловие:
Уважаемые скептики и просто те читатели, которые мне не поверят, я обращаюсь к Вам. Не знаю как в условиях Интернета мне доказать вам правдивость своих слов, но я клянусь, что всё, что написано ниже в моей статье чистая правда. Все диалоги воспроизведены с абсолютной точностью и с максимально возможной передачей чувств и эмоций. Я сам до сих пор не верил что такое бывает… Сам в шоке!

У меня на работе есть личный помощник. Это девочка Настя. В отличие от меня, Настя москвичка. Ей двадцать два года. Она учится на последнем курсе юридического института. Следующим летом ей писать диплом и сдавать «госы». Без пяти минут дипломированный специалист.

Надо сказать, что работает Настя хорошо и меня почти не подводит. Ну так… Если только мелочи какие-нибудь.

Кроме всего прочего, Настёна является обладательницей прекрасной внешности. Рост: 167-168. Вес: примерно 62-64 кг. Волосы русые, шикарные – коса до пояса. Огромные зелёные глаза. Пухлые губки, милая улыбка. Ножки длинные и стройные. Высокая крупная и, наверняка, упругая грудь. (Не трогал если честно) Плоский животик. Осиная талия. Ну, короче, девочка «ах!». Я сам себе завидую.

Поехали мы вчера с Настей к нашим партнёрам. Я у них ни разу не был, а Настя заезжала пару раз и вызвалась меня проводить. Добирались на метро. И вот, когда мы поднимались на эскалаторе наверх к выходу с Таганской кольцевой, Настя задаёт мне свой первый вопрос:

- Ой… И нафига метро так глубоко строят? Неудобно же и тяжело! Алексей Николаевич, зачем же так глубоко закапываться?
- Ну, видишь ли, Настя, - отвечаю я - у московского метро изначально было двойное назначение. Его планировалось использовать и как городской транспорт и как бомбоубежище.

Настюша недоверчиво ухмыльнулась.

- Бомбоубежище? Глупость какая! Нас что, кто-то собирается бомбить?
- Я тебе больше скажу, Москву уже бомбили…
- Кто?!

Тут, честно говоря, я немного опешил. Мне ещё подумалось: «Прикалывается!» Но в Настиных зелёных глазах-озёрах плескалась вся гамма чувств. Недоумение, негодование, недоверие…. Вот только иронии и сарказма там точно не было. Её мимика, как бы говорила: «Дядя, ты гонишь!»

- Ну как… Гм…хм… - замялся я на секунду – немцы бомбили Москву… Во время войны. Прилетали их самолёты и сбрасывали бомбы…
- Зачем!?

А, действительно. Зачем? «Сеня, быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы!» Я чувствовал себя как отчим, который на третьем десятке рассказал своей дочери, что взял её из детдома… «Па-а-па! Я что, не род-на-а-а-я-я!!!»

А между тем Настя продолжала:

-Они нас что, уничтожить хотели?!
-Ну, как бы, да… - хе-хе, а что ещё скажешь?
- Вот сволочи!!!
-Да …. Ужжж!

Мир для Настёны неумолимо переворачивался сегодня своей другой, загадочной стороной. Надо отдать ей должное. Воспринимала она это стойко и даже делала попытки быстрее сорвать с этой неизведанной стороны завесу тайны.

- И что… все люди прятались от бомбёжек в метро?
- Ну, не все… Но многие. Кто-то тут ночевал, а кто-то постоянно находился…
- И в метро бомбы не попадали?
- Нет…
- А зачем они бомбы тогда бросали?
- Не понял….
- Ну, в смысле, вместо того, чтобы бесполезно бросать бомбы, спустились бы в метро и всех перестреляли…

Описать свой шок я всё равно не смогу. Даже пытаться не буду.

- Настя, ну они же немцы! У них наших карточек на метро не было. А там, наверху, турникеты, бабушки дежурные и менты… Их сюда не пропустили просто!
- А-а-а-а… Ну да, понятно – Настя серьёзно и рассудительно покачала своей гривой.

Нет, она что, поверила?! А кто тебя просил шутить в таких серьёзных вопросах?! Надо исправлять ситуацию! И, быстро!

- Настя, я пошутил! На самом деле немцев остановили наши на подступах к Москве и не позволили им войти в город.

Настя просветлела лицом.

- Молодцы наши, да?
- Ага – говорю – реально красавчеги!!!
- А как же тут, в метро, люди жили?
- Ну не очень, конечно, хорошо… Деревянные нары сколачивали и спали на них. Нары даже на рельсах стояли…
- Не поняла… - вскинулась Настя – а как же поезда тогда ходили?
- Ну, бомбёжки были, в основном, ночью и люди спали на рельсах, а днём нары можно было убрать и снова пустить поезда…
- Кошмар! Они что ж это, совсем с ума сошли, ночью бомбить – негодовала Настёна – это же громко! Как спать то?!!
- Ну, это же немцы, Настя, у нас же с ними разница во времени…
- Тогда понятно…

Мы уже давно шли поверху. Обошли театр «На Таганке», который для Насти был «вон тем красным домом» и спускались по Земляному валу в сторону Яузы. А я всё не мог поверить, что этот разговор происходит наяву. Какой ужас! Настя… В этой прекрасной головке нет ВООБЩЕ НИЧЕГО!!! Такого не может быть!

- Мы пришли! – Настя оборвала мои тягостные мысли.
- Ну, Слава Богу!

На обратном пути до метро, я старался не затрагивать в разговоре никаких серьёзных тем. Но, тем ни менее, опять нарвался…

- В следующий отпуск хочу в Прибалтику съездить – мечтала Настя.
- А куда именно?
- Ну, куда-нибудь к морю…
- Так в Литву, Эстонию или Латвию? – уточняю я вопрос.
-???

Похоже, придётся объяснять суть вопроса детальнее.

-Ну, считается, что в Прибалтику входит три страны: Эстония, Литва, Латвия. В какую из них ты хотела поехать?
- Класс! А я думала это одна страна – Прибалтика!

Вот так вот. Одна страна. Страна «Лимония», Страна - «Прибалтика», «Страна Озз»… Какая, нафиг, разница!

- Я туда, где море есть – продолжила мысль Настя.
- Во всех трёх есть…
- Вот блин! Вот как теперь выбирать?
- Ну, не знаю…
- А вы были в Прибалтике?
- Был… В Эстонии.
- Ну и как? Визу хлопотно оформлять?
- Я был там ещё при Советском союзе… тогда мы были одной страной.

Рядом со мной повисла недоумённая пауза. Настя даже остановилась и отстала от меня. Догоняя, она почти прокричала:

-Как это «одной страной»?!
- Вся Прибалтика входила в СССР! Настя, неужели ты этого не знала?!
- Обалдеть! – только и смогла промолвить Настёна

Я же тем временем продолжал бомбить её чистый разум фактами:

- Щас ты вообще офигеешь! Белоруссия, Украина, Молдавия тоже входили в СССР. А ещё Киргизия и Таджикистан, Казахстан и Узбекистан. А ещё Азербайджан, Армения и Грузия!
- Грузия!? Это эти козлы, с которыми война была?!
- Они самые…

Мне уже стало интересно. А есть ли дно в этой глубине незнания? Есть ли предел на этих белых полях, которые сплошь покрывали мозги моей помощницы? Раньше я думал, что те, кто говорят о том, что молодёжь тупеет на глазах, здорово сгущают краски. Да моя Настя, это, наверное, идеальный овощ, взращенный по методике Фурсенко. Опытный образец. Прототип человека нового поколения. Да такое даже Задорнову в страшном сне присниться не могло…

- Ну, ты же знаешь, что был СССР, который потом развалился? Ты же в нём ещё родилась!
- Да, знаю… Был какой-то СССР…. Потом развалился. Ну, я же не знала, что от него столько земли отвалилось…

Не знаю, много ли ещё шокирующей информации получила бы Настя в этот день, но, к счастью, мы добрели до метро, где и расстались. Настя поехала в налоговую, а я в офис. Я ехал в метро и смотрел на людей вокруг. Множество молодых лиц. Все они младше меня всего-то лет на десять – двенадцать. Неужели они все такие же, как Настя?! Нулевое поколение. Идеальные овощи…

---

Долго ржала. А ведь похожи!

остальное тут

---

Эльфийское имя

Ваше имя Ваше имя на эльфийском: Нолдованэ — «мудрая красавица»

все гадания на aeterna.qip.ru

---

О небо, это просто волшебно!

29.04.2012 в 22:23

Пишет  Тень Шторма:

29.04.2012 в 22:13

Пишет  Черепашка с рожками:

29.04.2012 в 22:10

Пишет  Chris Baggins:

Часы и собака
Я хихикал, но и растрогался...

29.04.2012 в 13:22

Пишет  Sileni:

29.04.2012 в 12:22

Пишет  skunsa:

Всё-таки выложу эту историю отдельным постом ))

* * *

У нас дома собака живет. Большая собака, мастиф, Зойкой ее зовут.
Добрая очень, только котов, как полагается, не любит, а заодно и всю
другую четырехногую и пернатую живность в округе. Ну, что тут
поделаешь - не любит, и не любит. А еще у нас дома часы есть, с
кукушкой на батарейке. Кукушка в доме поселилась раньше Зойки и
каждый час свои положенные "ку-ку, ку-ку" долдонит, лет пять как
уже.

Собака кукушку невзлюбила сразу - может за натуральность долдонства,
может потому, что дотянуться до нее не может. Только для Зойки это
не повод отступаться. Говорю ж, мастиф - благородных кровей леди,
сдохнет скорее, чем от своего откажется. И вот уже год, каждый час,
когда кукушка вылезает из своего дупла, собака садится напротив и
начинает гавкать.

Вы слышали, как лает стокилограммовая мастифиха? Нет? Я вам завидую.
Потому что мастифиха может лаять даже и негромко, но мимо ушей ее
мнение пропустить сложно, нереально практически. Впрочем, мы в конце
концов научились не обращать внимания, иначе б давно с ума сошли.
Сами представьте, каждый час одно и то же: "Ку-ку,
ку-ку! ГРРАФ-ГРРАФ! Ку-ку, ку-ку! ГРРАФФ-ГРРАФФФ!" И так
до конца боя. И в двенадцать ночи - тоже, ровно двенадцать раз.
Честное слово, мы пытались собаку отучить, чего только не делали -
бесполезно. Жена в сердцах хотела кукушку демонтировать, но тут уж я
в позу встал - еще не хватало у собственной собаки на поводу идти!
Так и привыкли не обращать внимания.

А сегодня оно случилось, в семь вечера. Я даже не сразу понял что -
я в другой комнате сидел в это время. Услышал только привычный скрип
открывающихся кукушкиных ворот (это китайские часовщики почему-то
решили, что дупло со скрипом открываться должно), услышал первое
"Ку!..", и первое "ГРРАФФФ!.." в ответ, а потом вдруг стало тихо, на
целых три секунды.

А потом я услышал плач, иначе это не назовешь. Сначала плач был
тихим, потом он стал громче, потом совсем громким. Из кресла я
вылетел кубарем. Не знаю точно, что именно я думал в это время, но
липким потом покрыться успел. Вбегаю в прихожую, где живет кукушка,
и вижу картину: на полу перед часами сидит Зойка, и по ее и так
грустной мастифьей морде бежит слеза. Зойка, не отрываясь смотрит на
тупо молчащую кукушку, свесившуюся из дупла, и плачет: "Ау!.. Ау!.."
Ритмично плачет, в том же темпе, как она весь этот год на кукушку
рычала. И лапой в сторону пластмассовой птахи делает, то ли
пожалеть, то ли помочь ей хочет, но не достает...

Объяснять Зойке, что пластмассовое чучело ни помереть, ни заболеть
не может, я не стал. Просто опрометью кинулся за новыми батарейками,
подтрясывающимися руками их поменял, и вернул стрелки назад, на семь
часов. Кукушенция, как и ожидалось, по смене батареек заползла со
скрипом внутрь, потом с тем же скрипом вылезла обратно и
задолдонила привычное "Ку-Ку". Ну, и "ГРАФФ-ГРАФФ" в ответ было
оглушительным. Зойка разве что не плясала, и с таким собачьим
счастьем она на меня смотрела, наверняка решила, что я самый великий
в мире доктор.

В восемь вечера все было в порядке. "Ку-ку" и "ГРРАФФ-ГРРАФФ" эхом
ходили по дому. Зойка по-прежнему хотела добраться до кукушки и
сожрать ее. Все, как обычно...

Одному радуюсь, что все это случилось, пока жена с сыном в отпуске
были. Они б мне, наверняка, смену батареек у проклятой кукушки не
простили. А так - нормально, "Ку-ку", и "ГРАФФ-ГРАФФ", каждый час, и
в двенадцать ночи тоже. Все лучше, чем слушать собачий плач по ее
непримиримому другу.



Отсюда: www.liveinternet.ru/users/elfochka07/post217666...

По ссылке другие истории.

---

Про Алису Америкена

Этой ночью мне будет сниться
В платье синем, с ножом мясницким
Глаза прикрыв, опустив ресницы,
Маленькая девочка со взглядом волчицы

Нож в ладошке алым заляпан,
Фартук им же давно закапан,
Что сказали бы мама с папой?
Только нет уже мамы с папой.

Этой ночью мы будем рядом,
Пробежим по аллеям сада,
И сразимся с червовой стражей,
Я уже и сама не рада

Этой девочке очень тяжко,
Враг силен, и совсем не няшка,
Убивать он умеет больно
Убивать он умеет страшно.

И в последний миг перед смертью,
Вдруг протянет она конвертик,
С сургучом красно-желтым мерзким,
И в глаза мне заглянет дерзко

И теперь я безумна тоже,
И теперь мне рыдать негоже,
Волчий взгляд и ухмылка рыси,
Вечер добренький, я Алиса!

---

Получить свое послание

---

Получить свое послание